Сказка – ложь…

Муж мой, посеревший лицом от пережитых страхов, снова вернулся к милым его сердцу забавам: играм, гульбе да охоте – и предавался им с утроенным рвением. В скором времени он со своею свитой вновь оказался в дальних лесах, где так удачно охотился в прошлом году, и, конечно, не утерпел, первым делом поспешил наведаться к обиталищу спящей красотки. Каково же было его удивление, когда в заброшенном доме обнаружил он вместо бесчувственной девицы бодрствующую молодую женщину с двумя младенцами на руках!

Молодая мать сперва очень испугалась при появлении незнакомца, ударилась в слёзы, пала на колени и стала просить его пощадить её саму да детишек не обижать. Принялась причитать что-то о своей горькой доле, мол, она единственная дочь правителя соседних земель, а причиной её мёртвого сна стало злое проклятие да нарушенный гейс. Лепетала о том, как, родив двойняшек, пробудилась она в лесной глуши, и о том, что, случись с ней недоброе, малыши её останутся-де сиротами, а она даже отца их не знает по имени.

Тут мой король-охотник пригляделся к детям, их тёмным, как кора дуба, волосам, стальным глазам, прикинул в уме, сколько минуло времени с прошлого его визита, и понял, что перед ним его собственные бастарды. Эту новость Энгус и поспешил сообщить перепуганной красотке, присовокупив к тому своё имя и королевский статус. Конечно, она тут же снова залилась слезами, на этот раз от радости, да бросилась к нему в объятия, называя своим избавителем, благородным спасителем и прочими высокопарными словами, что так тешат всегда мужское тщеславие. Ну и не преминула подкрепить слова делом, само собой, терять-то ей уже было нечего, а тут целый король на кону! В общем, в объятиях проснувшейся красотки муженёк мой совсем растаял, потерял остатки благоразумия и наобещал ей столько всякого, что слов его и в трёх повозках было бы не увезти. Натешившись же с нею, оставил в доме всю добытую по пути дичь, наказал ждать его скорого возвращения, а сам вновь присоединился к товарищам.

Так он развлекался несколько дней, пока не пришло время поворачивать домой. Тут и одолели моего муженька сомнения, никак не мог он решить, что же ему делать. Забрать лесную красотку с её выводком в замок да предъявить законной жене плоды своего прелюбодейства? Ну уж нет, этот вариант он и в мыслях не держал! Оставаться в лесу дольше тоже было нельзя, убывала вторая луна осени, приближался большой пир – как и во всякий год, люди со всего королевства должны были съехаться под кров своего властителя. Маялся он, маялся, да и решил открыться побратимам. Рассказал им всё как было и взял с них клятву, что не выдадут они его секрет никому, но помогут сохранить для него и лесную красотку, и её детей до поры, пока он не придумает, как с ними дальше быть.

Приятели его подивились такому повороту, но охотно обещали всё, чего он от них хотел, договорились меж собой навещать по очереди дом, где жила королевская зазноба с ублюдками, дабы охранять ту и снабжать всем необходимым, оставили в её кладовых целого оленя да всякой мелкой дичи, натаскали дров на первое время и с тем отбыли домой.

Целый год так прожила в лесу мужнина девка под опекой его дружков, и сам он всякий раз под видом охоты или какой другой надобности мчался в её объятия, пока не обрюхатил кралю вторично. Тут уж встал вопрос ребром, слишком тесно было в том жилище с ребятишками, да и красотка чем дальше, тем чаще подступалась с расспросами, когда-де её любимый соизволит исполнить свои щедрые посулы да сделает её законной женой. Об уже имеющейся супруге этот прохвост, как вы понимаете, умолчал, как и о своём гейсе, нарушить который не решался, опасаясь неминуемого наказания.

Понял мой непутёвый муж, что дорожка, им выбранная, завела его в тупик, но идти на попятную не желал, а потому решил обратиться за советом к той, кто понимал в обходных тропках не хуже бывалых законников, – к старой королеве, своей матери. И ведь не ошибся! Хоть сначала старуха таким новостям не обрадовалась, грозила всевозможными карами с небес и с трудом унялась, только когда Энгус изобразил полное раскаяние, но, поразмыслив, способ выкрутиться ему таки подсказала. А заодно решила сбить двух птиц одним камнем и избавиться наконец от ненавистной невестки, от меня то есть.

Вот что старая карга придумала.

Снарядила к сыновьей лесной крале своего монаха, чтобы тот её, значит, в новую веру обратил, имя ей от своего бога дал, и всё как полагается. А после и Энгусу, моему, стало быть, мужу, то же следовало сделать. И тогда, раз отцовские традиции над ним будут более не властны, то и старые обеты утратят силу, ничего уже не помешает ему отречься от жены-язычницы, прогнать её прочь, а лучше от греха подальше казнить колдунью и взять новую жену по новому закону, всё чин по чину.