Сказка под кровавой луной (СИ)

- Мы с… - он кивнул головой в сторону большого темного пятна в трех шагах от них. Когда-то там стояла красивая девушка в белом платье… - с одной знакомой искали информацию о Короле. Не нашли почти ничего, а потом появился грач, начал над нами смеяться, мы бросились бежать, и я только запомнил, что это могут быть призраки Керуннона или Херна-Охотника. Они… - перед глазами снова и снова как вирусный ролик крутился момент, когда голова Лилии отделялась от тонкой белой шеи. Он даже помнил темные капельки крови, следовавшие по траектории движении уждасного оружия Короля. Или Херна. Призрака, короче. Он понял, что молчит больше дозволенного, и теперь уже три пары глаз выжидающе на него смотрят.

- Кажется, она что-то говорила, что его Охоте нужен новый всадник. И грачи забрали… - Он не выдержал. Мрачные краски города мертвых хлынули через распахнутый рот и глаза, уши инос, и теперь душу юноши наполнила тьма, холодная, липкая и оставляющая неприятное ощущение на руках. Он упал на колени и попытался снова зарыдать, но из широко распахнутого рта раздался исключительно сип а где-то на периферии остались чувства лопающихся от давления сосудов в глазах и выскочившей на виске жилки. Вся дальнейшая информация вырывалась из него обрывками, лишенными смысла фразами. Он видел только образы перед глазами, яркими птицами вылетающими у него изо рта, не слыша никаких слов. Сама картинка в глазах стала похожа на раскрашенную трехлетним ребенком гравюру Дюрера, а потом и вовсе стали больше похожими на картины Ван Гога. Последнее, что он услышал в сознании было: «от него больше ничего не узнаешь. Вы его возьмете на себя, святой отец?»

На сказать, чтобы Виктор полностью утратил сознания, но из реальности выпал, и сейчас просто бездумно переставлял ноги в ряд со своими товарищами, которые теперь казались ему бесконечно далекими. Какой-то чудак в розовом пенсне почти истерическим тоном спросил:

- Так что же мы имеем? Давай, думайте! Я не могу это делать за четверых!

Они шагали по вымощенной брусчаткой улице Старого Города, а им навстречу шли древние жители этого города: торговци-варяги вперемешку с аристократами-пруссаками, служанки-гувернантки и рыцари в диковинных турнирных доспехах. Все они, казалось, не замечали друг друга и были полностью поглощены собой, опустив головы долу и порой испуская тихие вздохи-шепоты. Бледные они фонарей истончали кожу на их лицах, и кое-где были видны темно-фиолетовые сосуды, проступающие на их щеках. Некоторые из призраков разговаривали между собой, повторяя раз за разом одну и ту же сцену: покупка кофе с мягкой булочкой от герра Зингера, съемкасовсем юным фотографом какого-то усатого импозантного мужчины в пенсне. Как будто на какой-то радиочастоте Кот услышал, что этот человек открыл принципиально новые способы использовать эфир в медицине, и теперь готовится испытать егов губернской больнице в их городе. От такого «радиоэфира» становилось немного не по себе.

Первым молчание нарушил Волк:

- Ну, кто-то же должен был это сказать, - он пожал плечами. – Мы ничего не знаем. Вообще. И потому вариантов действий у нас всего три: попытаться сбежать, устроить красивую драку и продать свои жизни подороже или же продолжать ждать, пока Король, или Херн или Керу-Как-Его-Там придет за нашими головами так же, как за головой его подружки.

Виктор хотел было что-то возразить, но и возражать ему было, нечего, нечем и незачем. Оно еще раз вспомнил тот поцелуй в темном коридоре, и сейчас те губы казались ему плохо застывшим малиновым желе. От внезапного приступа отвращения его передернуло. Но юноша подловил себя на том, что уже раскрыл рот, так что ему следовало что-то сказать:

- А куда мы вообще идем?

- А разве это имеет значение? – Волк и Баюн еще не нашлись с ответом, как за них это уже сделал отец Казимир. – Мы идем куда-нибудь, юноша. И будем туда идти, пока пункт назначения не станет сколько-нибудь определенным, и тогда куда-нибудь постепенно превратится в куда-то. Чувствуете разницу?

- Нет… - сконфузился Виктор.

- Зря.

Если бы хотя бы один из них видел в это время лица Волка и Кота, он бы заметил, как их лица растянулись в одинаковых идиотских ухмылках. Но они этого не видели, а мертвецам вокруг на улыбки было глубоко наплевать.

Какое-то время они продолжали идти в полной тишине. Идущим впереди Волку и Коту слова были попросту не нужны, а юноша и священник не имели общих тем для разговора, да и разговаривать этим двоим попросту не хотелось.