Сказка под кровавой луной (СИ)

Над их головами с хохотом пролетел грач. Отреагировал на него только священник. Провожая глазами сияющего в своей черноте колдовского насмешника, он думал, что сейчас он остался в этой тьме совершенно один. С запоздалым ужасом он признался себе, что не уверен, услышит ли его на странной частоте этого стыка жизни и смерти его Господь. Отринув глупые мысли, священник пришел к резонному выводу, что брать ситуацию в свои руки надо помалу, и для этого он обратится не кмолитвами, а тем областям своих знаний, которые давно мог бы и позабыть за ненадобностью. Но, судя по тому, какие времена настали, он был прав, когда заставлял себя быть постоянно готовым к неприятностям.

На ходу Казимир стянул с себя сумку, какую имели обыкновение носить с собой военные доктора, только вместо обычного красного креста местов белом кругу занял особый, восьмиконечный. Так же на ходу он начал судорожно в ней копаться. Вот вода из реки Иордан, вот ладан, который когда-то волхвы принесли младенцу Иисусу, вот диктофон с записями экзорцизмов на самых разных языках: арамейском, коптском, древнегреческом, санскрите, латыни, конечно же. Были здесь и ритуальные песни кельтских друидов, и даже песни на языках американских индейцев.

Священник долго размышлял над тем, какую же из записей ему следует включить. Экзорцизм на неродном для нечисти языке может повлечь за собой самые непредсказуемые последствия, как благоприятные. Так и не очень. Как правило, все же, неблагоприятные. Казимир прикинул, какой природы магия перед ними была. Всё в его сознании говорило о том, что это внебрачный сын Гекаты, однако никакая ведьма не могла подчинить своей воле полубога, эти приходят по собственной воле, а пытающиеся подчинить их своей воле смертные всегда плохо кончают. Никаких исключений. Юноша что-то говорил прокельтских духов, но те были живыми апологиями природы и гармоничного существования, но уж точно не смерти. Значит, рассудил Казимир, перед ними была или невероятно сильная ведьма, или какая-то принципиально новая неведомая сила. Здесь ксёндз понял, почему умнейшие существа из другого мира спасовали перед такой загадкой: им патологически не нравились предложенные варианты ответа. И чем больше они погружались в раздумья, тем тяжелее им становилось признать столкновение с силами за пределами их могущества. Казимиру пришлось поспешно подавлять в себе приступ презрения к этим высшим существам за их малодушие и бороться с собственной гордыней. Сейчас ему нужно было решить, какую именно из аудиозаписей включить, чтобы хотя бы на несколько мгновений освободить своих спутников из-под чар этого диковинного места. «Господ, на тебя одного уповаю», - взмолился Казимир и нажал на кнопку с равносторонним треугольником.

Сначала ничего не произошло. Ровный, почт синхронный звук их шагов был единственным, который нарушал тишину того участка мертвого города, в котором они очутились. Затем улицы наполнились вибрациями голоса столь сладкого и неземного, что он явно никогда не принадлежал этому миру. Священнику показалось, что пел ДемисРуссос, но поклясться в этом он не мог. Хотя было бы иронично, признался он себе, если бы древнейший орфический экзорцизм напел человек с голосом сказочного принца.

Казалось, в воздухе зависли крохотные кусочки хрусталя, и голос певца заполнил все пространство, заставляя его звенеть и изгоняя зловоние средневековья в никуда. Волк, Кот и юноша остановились. Сияние глаз оборотней поугасло, а глаза парня наоборот, прояснились. Прежде чем они успели что-то сказать, перед ними вырос священник в черной сутане и прижал палец к губам. Он держал в другой руке старый кассетный диктофон, и из которого доносилось какое-то прямо-таки райское пение. Не медля ни секунда, Казимир сунул в руки юноше приборчик, и тот безмолвно принял его, хотя по взгляду можно было понять, что если они выберутся отсюда живыми, вопросами он его замучает до смерти. Казимир растер в ладонях ладан и смочил руки водой из Иордана. Не обращая никакого внимания на вялые протыстынелюдей, он растер им глаза и виски этой странной смесью. Ксёндз уже повернулся было к Виктору, чтобы совершить те же манипуляции, однако в этот момент раздался оглушительный грохот литавр, знаменующий завершение экзорцизма.

Всё вокруг начало с грохотом распадаться на мельчайшие кусочки. Величественныеособняки покрывались трещинами и рассыпались в пыль прямо у них на глазах, а фронтон величественного викторианского строения прямо перед ними рассекла огромная трещина. Разлом тут же заполнила своим сиянием красная луна, и он стал похож на грязную рваную рану. На небе начали появляться звезды, а и их свет уже не отвращал взгляд, а наоборот, казался единственной истой и невинной вещью в этом забытом богом клочкереальности. Пусть эти звезды и были далёкими и холодными.