Сказка Востока

— Пойдем, быстрее, — буквально за руку схватил он Малцага, тот вырвался, бросился к девушке:

— Шадома, Шадома, — обнял он ее.

— Прости за все, не забывай, — тяжело дыша, шептала она и, уже расходясь, — ты ларец забыл.

— Он твой.

— Постой, — она рванулась к нему. — Травы, помнишь горные травы? Доставь мне их.

— Опять за свое?

— А другого «оружия» нет, и оно твоего сильнее. Помоги, прошу.

Эмир Малцаг хотел было что-то возразить, но Бочек его потянул за собой, и он, углубляясь в какой-то темный проход, с полуиронией крикнул:

— Безоружной тебя не оставлю!

* * *

Мираншах был третий из четырех, а теперь старший сын Тамерлана. Безусловно, он был отважный воин, неплохой полководец, но как человек крайне неуравновешенный, импульсивен, заносчив и очень ревнив. Эта ревность, а более зависть распространялась на всех, в том числе и на отца. Тимуру уже шел шестьдесят четвертый год. Пора бы оставить завещание, объявить наследника, и было бы проще всем, в первую очередь самому Повелителю. Вот если бы можно было довериться старшему, тогда и забот не было бы. Да в том-то и дело — Мираншах не достоин. Прямо об этом заявить Тимур не может (все-таки любит он всех детей одинаково), ибо знает: начнутся распри, подковерная борьба, и наследника могут свои же убить, что, как предполагалось, случилось с первенцем Джехангиром.

Вместе с тем, наследники — сыновья и внуки — уже взрослые воины, имеют свои семейства и должны иметь свой доход. Стал делить меж ними Тамерлан завоеванные земли. Начались ссоры, которые лишь он своей железной рукой сумел усмирить. И все же Повелитель поддался давлению старшей жены Сарай-Ханум, как-никак, а по традиции и по существующему положению дел, она — второй человек в империи Тамерлана, и ее сын, теперь старший, стал правителем не восточных, голодных монгольских степей, а богатого Кавказа, всей Передней Азии и Ирана.

Вот где много жителей и много богатств, вот где можно сколотить состояние, показать себя для престолонаследия. Однако Мираншаху не до этой суеты. Став, как и грезилось, полновластным хозяином, дань которому платят более пяти миллионов человек, он так вознесся, что даже не откликнулся на призыв отца в поход на Индию. Правда, послал запоздалое письмо Повелителю, что не сомневается в успехе, а сам очень занят, ибо отстаивает самые тяжелые западные рубежи империи, где проживают наиболее ретивые безбожники, идолопоклонники и иноверцы.

Мираншах действительно очень занят. Каждую ночь он в «Сказке Востока». Там все для него бесплатно, кроме одного — он играет на огромные деньги со всеми аферистами. Бывает, что выигрывает, но чаще проигрывает. И тогда в угарной злобе он может многое натворить, кого угодно избить, а бывало, чуть ли не убить. Но в «Сказке Востока» последнее недопустимо, тогда он крушит столы, стулья и все подряд. Вот и накануне он до утра гулял. Многое не помня, к обеду проснулся, в руке боль: острая деревянная заноза глубоко засела в руке.

— Молла, Молла, где ты, шелудивый пес? — кличет он Моллу Несарта.

Хотя и есть у него другая прислуга, но он другим не доверяет. А вот Молла изначально прибыл сюда с личной пайзцой Тимура, что дает особый статус и особые привилегии, но только не в свите Мираншаха. Не один фаворит отца и местный сановник был казнен, посажен в тюрьму или просто выгнан со службы пинками. Вокруг Мираншаха остались одни лишь проходимцы, лизоблюды и льстецы. Как ни странно, Молла Несарт — один «долгожитель» в свите Мираншаха, и это не оттого, что он тоже преуспел в восхвалениях, а оттого, что он первый догадался очень мудро сказать:

— О сиятельный хан, на этой древней персидской земле было много великих царей. Но таких, как ты, — впервой. Ты — подлинный властелин. Настоящий шахиншах. ^[143]

С тех пор не иначе как Шахиншах называют Мираншаха. За такую услугу Молла Несарт получил явные преференции; он отправился в Марагу и занялся своим делом — перевозкой в Самарканд местной разрушенной обсерватории, а заодно — любимой астролябией. Однако вскоре его вызвали в столицу, в Тебриз, и прямо на заседании двора, где Мираншах за какой-то пустяк отдал приказ казнить верховного судью и тут же объявил:

— Назначаю главным судьей этого звездочета, — указав на Моллу Несарта.

Вся свита кинулась поздравлять мудреца со столь высоким назначением. А Несарт любезно поблагодарил всех и попросил слова у правителя.

— О величайший Мираншах, скажи, разве ты поклоняешься звездам и веришь всяким шарлатанам-звездочетам?

— Хм, конечно, не верю.

— Тогда как ты можешь назначить какого-то звездочета верховным судьей? Я буду судить, как подскажут звезды. Прошу, отмени свое назначение.

Словно выпущенный из клетки, довольный Несарт вновь отправился в обсерваторию Мараги. А тут письмо из Индии от самого Тимура: «Есть сведения, что мой сын Мираншах совсем свихнулся. Доложи как есть».

Старик Несарт понял, что попал меж двух огней, да делать нечего, и он пишет ответ: «Повелитель! С ума сошел тот, кто

о скалу своей башкой бьет. А пока чужие чубы летят. Так что можешь гордиться — твой сын порою превосходит тебя».