Сказка жизни

Но случается и наоборот. И схема используется, признанная старомодной еще в годы правления царя Гороха, и даже батюшки его, царя Гороха-старшего, и брызжет по этому поводу ядовитой слюной пишущая пресса. И молодежь протирает в запасе эксклюзивные, дизайнерские порты, выходя в самом конце, либо просто по милости сказочника отметиться в итоговом протоколе с целью «засветить» и потом спихнуть если и не подороже, то хотя бы не в убыток себе и без пресловутой «доли на угар», либо в безнадежной ситуации «авось явит чудо и спасет», а ветераны демонстративно игнорируют и не берут с собой на подвиги. И атмосфера как в упомянутом уже отделе записи актов, только спустя десять лет при тягостном разделе совместно нажитого, и герои разве что не кидаются друг на друга и молча разъезжаются сразу по окончании, не говоря уж о негодяях, и дама сердца брезгливо вытирает губы кружевным платком после поцелуя – а сказка тихой сапой, как старик-моховик подлеском, знай себе ползет в декабрьское время. А там, глядишь – и вожделенный титул. А через его призму, будто сквозь затянутое утренним морозным узором окно – рассматривать все происходящее гораздо легче, во всяком случае чисто психологически. Сидишь себе в тепле, слушая, как потрескивают дрова, и завывает в печной трубе метель – и вроде и молодежь как будто все-таки растет, и схема прогрессирует, и атмосфера, и перспективы. То есть, даже если это и оптический обман – то очень полезный.

Да, результат… Ведь он, если разобраться – зачастую случайность, одно неверное (или наоборот – верное) движение меча, сантиметр выше и вбок – и все пошло-поехало бы совсем в другую сторону, одно брошенное в сердцах слово, ветреный поворот прелестной головки и полный туманных надежд взгляд из-под ресниц, и не к месту явившаяся подруга юности на третьем месяце неизвестно от кого… Но, как говорится – без этого не было бы сказок, и за это, собственно, мы их и любим.

Посему, если аккуратно суммировать точки зрения всех заинтересованных сторон, то значимость старого сказочника в конечном успехе всего сказочного предприятия колеблется от десяти до ста процентов. В первом случае имеется в виду, что грамотно подобранный состав исполнителей способен решать стоящие перед ним задачи без управления извне, в автономном режиме вольных стрелков-художников, достаточно лишь предложить им внятный сюжет и задать разумные граничные и краевые условия. Во втором – что опытный специалист, отсекая все лишнее, может из любого наперед заданного бревна не только выстругать шустрого, боевого мальчишку, но и силой воистину отеческой любви и грамотного тактико-технического окормления превратить его в человека. Обе этих крайних позиции легко опровергаются методом «от противного»: нет, неспособен; нет, не может, из прямо-таки любого наперед заданного – ответ отрицательный. А все приводимые якобы «доказательства» относятся к категории так называемых «чудес», в которые в рамках изначально принятой модели мы, естественно, не верим. То есть, на самом-то деле – подлинная значимость колеблется в рамках от приблизительно пятнадцати процентов и до около девяноста восьми.

Вообще, если подумать обо всех перечисленных проблемах сразу, то неминуемо может показаться, что во всей полнообъемной сказочной вселенной вовеки веков не сыскать того единственного, кто был бы готов взвалить на себя этот неподъемный воз и ворох проблем. Но, к счастью – эти отважные люди находятся, и живительный источник, хотя подчас и сильно мелеет, но не пересыхает никогда. Попробуем разобраться – кто же эти бесспорные смельчаки, откуда они берутся (и куда потом деваются) и на какие условные группы их можно подразделить. На самом деле, наиболее общепризнанная классификация старых сказочников целиком разработана из головы досужими писаками без малейшей связи с натурным экспериментом, то есть является заведомой выдумкой и попыткой притянуть за уши то, что напрочь лишено гравитационной массы. Но как первое приближение – сгодится и такая.