Сказки Баюна: Цена свободы

– Тяжко приходится. Князь суровый, строгий, да и зол бывает, как голодный волк по зиме. Но справедливость чтет. Поручение мне дал непростое. Если сдюжу – из холопства выкуплюсь, да в бояре подамся, чтобы бед да забот не знать больше.

– Волновалась по тебе непрестанно, Ждан, да напрасно, – улыбнулась сестра, – путь свой видишь, вперед идешь…

Но не выдержал Ждан, рвалась у него правда из груди перепуганной птицей.

– Да честно, сестра, грязь там одна, не дорога. В крови я по локоть, а порой и по шею. И уйти не могу, и остаться – мерзко.

– У многих, братец, и такой жизни нет, – мягко произнесла Рада – Я в забоях всякого насмотрелась. Всяко лучше, чем с голоду пухнуть. Помнишь, как жили мы? Время углы-то сгладило, но голод и беды никак не забуду.

Ждан вспомнил останки Смеяна в лесу неприкаянные, горевших заживо людей в пожаре великоградском, Веселину на жертвеннике окровавленном… Давно сестра на поверхность не выбиралась, да, может, и к лучшему это…

– Коли прошлое разворошили, то сказать должна тебе. Про родителей наших.

Мужчина сглотнул вставший поперек горла ком. Сколько думал о них бессонными ночами в Великограде? Грезил, как найдут его родители, обнимут крепко-крепко и в деревню заберут. Раду отыскать помогут. И заживут они счастливо, как и раньше. Но чем старше становился, тем яснее понимал – не было им дела до детей.

– Вымерла деревенька наша. Пообещали нас Полозу родители, да только не успели. Сбежали мы. С тех пор жития там и не было. Отец умом тронулся, довела его мать.

– А сама она?

– Бродит по свету? Или волки загрызли? Или люди лихие убили? Не знаю. Да и знать не хочу.

– Неужели детям родным цена в миску каши да хлеба кусок?

– Отпусти и забудь, Ждан. Я покой в служении Хозяйке нашла. Да и ты когда-нибудь от груза тяжкого освободишься.

Радмила

Сестра внезапно повернулась и устремила свой взгляд вдаль, за стены пещеры. Тень обеспокоенности и печали омрачили ее лицо, но к Ждану девушка повернулась с улыбкой:

– Служба не ждет. Я счастлива вновь с тобой повидаться, братец. Надеюсь, ты наконец обретешь свое счастье. И свободным станешь. Прощай, Ждан. Береги себя.

– Прощай, Рада, – сердце мужчины щемило нестерпимой болью, но он тоже искренне улыбнулся, – и ты береги себя.

Шелест невесомых одежд, легкий ветерок, и исчезла сестра в одночасье.

Ждан качнулся, будто разом ослабел, захворал. Ухватился рукой за фигуру какую-то, только та сразу камнем пошла. Отшатнувшись, с трудом устоял на ногах.

– Так Полоза сила на слуг моих влияет, – без всяких эмоций пояснила Хозяйка, – сильно в тебе проклятье, раз в камень малахит обращаешь.

Покровительница горняков провела рукой по окаменевшей фигуре – породистый статный жеребец вновь засиял изумрудным блеском, а затем задрожал, переступил с ноги на ногу, повернул к Ждану голову с роскошной малахитовой гривой. Но стоило руку убрать, как конь замер без единого движения.

– С тобой так, увы, не получится, – следом Хозяйка исцелила окаменевшего сокола.

– Это что же, они все живые?! – мужчина в ужасе отшатнулся.

– Вечный сон на исходе жизни. Благодарность моя за служение.

Великоградец ошарашенно смотрел на бесконечные ряды малахитовых скульптур. Неужели и Раде суждено было здесь покой обрести?!

– Разумеется, – вновь Хозяйка без усилий читала думы людские, – только ты б о себе беспокоился. В царство мое змею хода нет, только людям здесь долго не выжить. Да и ты уже Полозом меченый.

– А если к нему пойду?

– Можешь. На колени падешь, извинишься. Только слуг он расходует споро, да и со змеем в голове жизнь не сильно мила будет. С ума сойдешь или в золото обратишься.

– Что мне тогда остается? Удавиться? – мрачно подытожил Ждан, – веревку дашь?

– Удавиться успеешь. Есть еще способ жизнь твою непутевую спасти.

Мужчина навострил уши.

– Друг твой золото в Великоград тащит. Кровавое золото, гиблое, змеиное. Тебе обещанное. Коли довезет, по всем княжествам оно вмиг разлетится. Бед наворотит немерено, властью Полоза люд весь накроет. Избавься от золота. Жизней спасешь невинных, заодно от проклятья избавишься.

– И?

– Что – и? – переспросила Хозяйка.

– В преданиях всегда есть выбор! Или-или!

– Можешь в леса уйти, жить отшельником. Браслет малахитовый проклятье пока сдерживает, разум твой охраняет. Но и его надолго не хватит. Умом тронешься да сам за золотом отправишься.

– И все?

– Не в сказке живешь. Редко на зуб жизнь бывает сладка.

Ждан, тяжело вздохнул и приготовился покинуть царство хозяйки, когда внезапно кое-что придумал:

– А жизнь-то моя в обмен на многие – сделка неравная!

Хозяйка оглушительно засмеялась – громко, вольно, нагло.

– Сделка! Ха! Пусть будет сделка, хорошо. Так что же ты хочешь, смертный?

– Отпусти сестру мою, Раду! Верой и правдой служила тебе все эти годы! Я взамен от злата избавлюсь и Полоза планы спутаю!

– Уверен, что этого хочешь? – Хозяйка сверкнула взором, – смотри, не пожалей потом!

– Уверен! – Ждан выдержал ее взгляд, не дрогнув.

– Уговор есть уговор. От злата избавишься – дарую свободу сестре твоей. Струсишь или сбежишь – со света сживу. А теперь – вон с глаз моих!