Читаем Сказки Черного леса полностью

Через несколько дней отправилась служанка богатой вдовы на рынок. Купила она там большую пикшу и решила приготовить хозяйке на обед. Когда она разрезала рыбу, то вдруг видит: лежит там дорогое кольцо. Отправилась она с ним тотчас к своей хозяйке. Когда увидела вдова находку, то сразу поняла: это то самое кольцо, которое она недавно бросила в море. Побледнев, почувствовала она беду. И тут, как назло, пришли вести о том, что её корабли, идущие с Ближнего Востока, попали в сильный шторм и затонули. А через несколько дней узнала она о крушении других судов с богатым грузом. Ещё одно судно захватили пираты.

Не прошло и года, как сбылось страшное предсказание корабельного шкипера.

Совсем разорилась вдова, ничего у неё не осталось. Но никто её не любил, никто не переживал за неё, и слышала она со стороны одни только насмешки. Голодная, стучалась она в двери домов, прося хлеба, но так и не получила ни кусочка. Наконец, зачахла она совсем и умерла в полном одиночестве.

А вот пшеница, которая по её приказу была высыпана в море, на следующий год дала всходы!

Обрадовались жители столь нежданному урожаю, но оказалось, что колосья-то пусты, и не было на них зёрен. Их стебли задерживали песок, образовались дюны, и гавань начала быстро мелеть. Большие корабли перестали заходить в Ставорен, и торговля в городе прекратилась. А однажды накатившая во время шторма сильная волна затопила и разрушила богатые дома когда-то знатного ганзейского города…

Всё ещё растёт на том же месте из воды неизвестная трава, название которой не может определить ни один знаток ботаники. Длинные стебли пусты, нет на них ни зёрнышка. А песчаную отмель перед городком прозвали «женским песком».


Гамельнский крысолов


Однажды на улицах Гамельна появился странный человек в пёстрой одежде.

– Кто это такой? – удивлялись жители.

Вскоре за незнакомцем увязалась порядочная толпа зевак. Направился чужестранец к рынку, и когда собралось вокруг много людей, обратился он к ним со словами:

– Достопочтенные граждане Гамельна! Я – крысолов. И обещаю освободить этот прекрасный город от всех мышей и крыс. Но потребую я за это денежное вознаграждение. Должны вы мне пообещать, что непременно его заплатите.

Граждане принялись размышлять:

– Уже давно эти твари питаются нашими припасами и загрязняют наши дома. Мы отдали бы всё на свете, чтобы поскорее избавиться от них.

И заверили чужестранца:

– Если только удастся тебе с этим справиться, заплатим мы тебе столько, сколько пожелаешь.

Достал тогда крысолов из сумки маленькую дудочку и заиграл. Выползли крысы и мыши из всех домов, амбаров и погребов и сбежались в одну большую кучу. Как он и обещал, не осталось больше в городе ни одного грызуна. Отправился он со своей дудочкой через город, и вся свора последовала за ним. Спустился он к реке Везер. Поиграв немного, зашёл крысолов в воду. Все крысы и мыши направились за ним. Подхватило их течением, и все до единой захлебнулись и утонули.

Но теперь, после того, как граждане были освобождены от своей главной напасти, охватила их жадность. Вернулся крысолов в город и говорит:

– Заплатите мне теперь обещанное вознаграждение!

Но жители в ответ только искали отговорки и говорили:

– Нет, сейчас мы не можем. Заплатим потом как-нибудь. Но сейчас нет у нас денег.

Чужестранец рассердился. Но граждане стояли на своём:

– Нет, сейчас никаких денег ты не получишь.

И пришлось чужестранцу покинуть город ни с чем.



В разгар лета он появился там снова. Теперь был он одет в зелёный охотничий костюм, в шляпе с пером.

В переулках снова зазвучала его дудочка. Но на этот раз на её звук сбежались не крысы, а дети, мальчики и девочки от четырёх лет и старше. Пришла даже дочь самого бургомистра.

Вся эта толпа последовала за чужестранцем. Вывел он детей из города и направился к горе. Одна няня, которая с ребёнком в руках издали наблюдала за происходящим, возвратилась в город и рассказала:

– Чужестранец открыл гору, вошёл со всеми детьми внутрь и исчез. А гора за ними снова закрылась.



Выбежали родители к городским воротам, принялись искать своих детей, но всё было напрасно. Матери запричитали, ударились в слёзы. Послали они во все стороны гонцов, чтобы разузнать, не видел ли кто-нибудь их детей. Всего пропало сто тридцать детей из Гамельна.

По прошествии некоторого времени двое детей вернулись. Но один ребёнок оказался слепой, а другой – немой.

– Нам они не помогут, – сказала одна из несчастных матерей. – Ведь слепой может лишь рассказать, как они шли за дудочником, но не сможет точно показать место в горе. Немой покажет место, но не расскажет, что же с ними произошло.

Один маленький мальчик побежал вместе со всеми в одной льняной рубашке. Потом вернулся он на полпути домой, чтобы взять штаны. И мать не пустила его на улицу. Так ему удалось избежать беды.

Перейти на страницу:

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза