Сказки и легенды писателей Америки

— Понимаешь, колечки из теста падают одно за другим на противень с горячим маслом, потом подрумяниваются с одной стороны, переворачиваются на другую… Понимаешь? И готовые пончики выскакивают из желоба и прямо в ящик.

Как часы. Тик-так, тик-так… Тик — пончик, так — еще один… Понимаешь? Один за другим, один за другим…

Глава 4 Волшебный клубок

Той же осенью, во второй половине дня, Гомер снова был у своего дядюшки Одиссея. Насвистывая себе под нос, Гомер плавно двигался по тротуару перед входом в кафе и сгребал в кучу опавшие сухие листья. При этом он никак не мог решить, что ему попросить у дядюшки Одиссеи за свою работу — несколько монеток на кино или несколько пончиков на ужин.

Уже довольно внушительная, но аккуратная куча листьев возвышалась на обочине тротуара, и Гомеру оставалось только взять спички и поджечь ее, когда из-за угла выскочила машина шерифа и остановилась возле Гомера.

— Здрасте, шериф! — закричал Гомер. — У вас есть спички?

— Конечно, — сказал шериф, вылезая из машины. — Ух какую шикарную лучу кистьев ты собрал… то есть я хотел сказать — кучу листьев. Мне очень нравится, когда они горят, и запах такой приятный… Всегда напоминает что-то…

Он чиркнул спичкой о кожаное сиденье своего автомобиля, бросил ее на кучу, и листья сразу начали дымиться,

— Да, — сказал Гомер, тоже впадая в лирическое настроение. — А мне горящие листья напоминают про футбол. Наверно, оттого, что мы всегда их сжигаем на нашем футбольном поле.

— А мне про ярмарку, — сказал шериф. — Кстати, она открывается через полторы недели. Я собираюсь опять выставить цыплят. Помнишь, прошлой осенью они взяли приз, мои белые леггорны… Ну ладно, я тороплюсь!

Шериф стряхнул пепел с рукава своего выходного костюма и снова сел в машину. Но проехал он всего до конца квартала, там опять вылез, поправил галстук и твердыми шагами взошел по ступенькам дома, где жила мисс Тервиллигер.

Любой в Сентерберге скажет вам, что мисс Тервиллигер — одна из наиболее уважаемых и известных жительниц этого городка. Она дает уроки вязания на дому, и нет, пожалуй, ни одной женщины в Сентерберге, которая за последние годы не овладела бы этим полезным ремеслом по методу самой мисс Тервиллигер. Все в городе уже давно привыкли к тому, что по воскресеньям, в праздники, а также на разных собраниях и митингах мисс Тервиллигер бывала всегда в одном и том же сине-желто-малиновом платье, которое она сама связала много лет назад, когда еще впервые вывесила объявление об уроках вязания. И если мисс Тервиллигер в этом платье из-за каких-нибудь причин отсутствовала в эти дни, то все в городе чувствовали себя неуютно, словно им чего-то не хватало.

Вы можете, чего доброго, подумать, что такое старое платье было уже очень поношенным и выглядело старомодным? У кого-нибудь другого возможно, только не у мисс Тервиллигер! Сразу после церкви или после собрания в Женском клубе она переодевалась в простое бумажное платье, а свое знаменитое вешала на плечики — ив шкаф — до следующего торжественного случая. А что касается моды, то и здесь мисс Тервиллигер всегда была на высоте. Если носили короткие платья, она распускала добрый кусок, но пряжу, конечно, сохраняла. А когда, через год или два, вновь побеждали длинные — мисс Тервиллигер тут же надвязывала до нужной длины.

Из всего вышесказанного уже можно было прийти к заключению, что мисс Тервиллигер являлась женщиной незаурядной; но если добавить ко всему этому, что слава о ее жареных цыплятах шагнула далеко за пределы Сентерберга, то сделается ясным как день, что такого человека должны были не только уважать, но и обожать. И больше всех к этому были причастны шериф и дядя Гомера, но не Одиссей, разумеется, а другой — по имени Телемах.

Насколько помнил Гомер, шериф наносил визит мисс Тервиллигер по средам, а дядюшка Телемах по воскресеньям и каждый из них получал право отведать в этот день прославленного жареного цыпленка «по-тервиллигеровски».

Ни для кого не было секретом, что оба они — и шериф, и дядюшка Телемах — мечтают жениться на мисс Тервиллигер. И оба ей нравились. Но выбора она до сих пор никак не могла сделать…

Гомер вспомнил, что сегодня среда и, значит, у него есть еще одно дело. Поэтому он принялся ворошить горящую кучу листьев, чтоб она горела побыстрей, и когда огонь наконец потух, Гомер собрал остатки золы и помчался к дому дядюшки Телемаха.

Дядюшка Телемах жил совсем один в маленьком доме у железной дороги. Мать Гомера любила часто повторять, что это стыд и срам, что дядя Телик должен влачить одинокое существование, в то время как он мог бы составить счастье для многих женщин, в том числе и для той, фамилия которой тоже начинается на «Т». А тетя Агнесса обычно отвечала:

— Так-то оно так, но я просто не представляю, как она будет мириться с некоторыми его привычками!