Сказки неназываемых земель

Грамдульв, однако, пожал плечами.

– Каждый король чем-либо да отличался.

– А я могу… могу вот эти все вещи научиться делать? – осторожно спросила Ри.

– Уже нет, – вздохнул Орна. – Если упущено время, то ничему уже не научить. Твое тело не справится с этим. Начинать обучение магии следует в детском возрасте.

Ри расстроилась больше, чем хотела показать, и отвернулась, пряча глаза.

– А что… ну вот эта штука, с истинным зрением? – тихо спросила она.

– Это просто врожденное свойство, проявляется в королевской династии время от времени, – отмахнулся Флам, который, казалось, тоже выглядел расстроенным.

Наверно, подумала Ри, потому что это слабость. То, что у нее нет магии – слабость. Почему же Селена не стала ее ничему учить? Чтобы эта история с перепутанными девушками была идеальной? Или у нее были на то свои причины?

Творить чудеса… использовать эту самую магию – мысль, что она никогда не будет способна к ней, причиняла боль. Могла бы. Если бы все изначально пошло как полагается, она бы не уступала окружающим ее чародеям. Но так как есть теперь, она пустота, ничто. Ри никогда не сможет себя защитить без участия магов.

Эдда сильно толкнула ее в плечо.

– Не расстраивайся, – сказала она. – Подумаешь. Зато ты наконец оказалась в своей давно желанной волшебной стране.

Ри подняла глаза. Собравшиеся сочувственно глядели на нее.

Ну, кроме Ланне.

Тот возмущенно ткнул в нее пальцем и сказал:

– Ну вот! Вот! Снова же! С чего начинали? И вы все снова на ее стороне.

– Так и ты вроде ничего против не имел, – хмуро сказал Флам. – Чего сейчас возмущаться начал?

– Из чувства справедливости, – отозвался Йоро. – И вообще. Почему без всякого обсуждения вы все стали на ее сторону?

– Точно, – кивнула Орели. – Помните, еще в том человеческом кафе, едва она сказала, что ее надо через таможню проводить, вы все сразу согласились?

Родеберт задохнулся от возмущения:

– Разве не ты, курица, первая стала ей поддакивать?!

Орели подпрыгнула, вспыхивая как порох.

– Ты опять назвал!.. он опять назвал меня курицей! Фаукет!..

– Помолчи, – с досадой отозвался тот. – И ты, Родеберт, не маленький уже. Возвращаясь к нашей теме – может, это клятва крови говорит?

Ри вспомнила, что ее же упоминал и Мурху. Решила уточнить:

– А что это?

– Мы все приносили клятву нести вечную службу королевской крови, – пояснил Флам. – И, может быть, она вынуждает нас принимать тебя и подчиняться.

– Не может быть, а точно, – усмехнулся Мурху. – Это и дураку ясно, а вы все боитесь признать.

Самоуверенность и пренебрежительный тон Мурху сказались последней каплей для Родеберта Ирге. Последние сутки стали для него не самыми простыми, а уж если по-честному, так и вовсе одними из самых дерьмовых за последние годы. Только отрубленная рука чего стоила. Терпеть еще и простолюдинов, сидящих с ним за одним столом и нагло усмехающимся ему прямо в лицо, он не мог.

Кипя как перегретый чайник и едва сдерживая гневную дрожь, он рванул вперед, одновременно швыряя прямо в морду ублюдку излюбленным режущим захватом, который расшвырял в стороны недавно расставленные хозяином гостиницы и так не тронутые кружки с подогретым вином. Черная лакированная древесина стола полетела щепками, задетая вскользь.

Орели завизжала, ныряя под стол. Грамдульв и Флам вскочили, а Гленварт, напротив, с грохотом свалился вместе со стулом, случайно откинутый по дороге Родебертом.

Орна почти мгновенно закрыл девушек щитом.

Один лишь Мурху не двинулся, резким жестом припечатал воздушный коготь, одновременно активируя заготовленный заранее узел заклинания. Еще тот, который делал для него Орна.

Пять каменных щитов, которые были у него в запасе, к чертям развалили стол и превратили в глиняное крошево кружки. Резкий запах пролитого вина и пряностей наполнил воздух. Со стороны Гленварта раздался поток ругани, сопровождаемый небольшим разрядом синей вспышки, подпалившей плечо Родеберта. Гленварту было наплевать на простолюдина, а вот из-за прыжков Родеберта он заработал внушительную шишку на лбу и кровоточащую ссадину.

Флам едва успел выдернуть из-под стола Орели до того, как тот развалился, и вместе с Грамдульвом они замерли, оценивая обстановку.

Громкая брань Родеберта и Гленварта, вставший и набычившийся Мурху, сгустившиеся, сумбурно изгибающиеся тени на стенах кабинета, Орна, который потряхивал запястьями, разминаясь… Йоро тоже поднялся, приготовившись к драке.

Ри поднырнула под локоть Орны, стряхивая с себя руки Эдды и громко, зло закричала. Так, как она кричала когда-то давно, еще живя с двумя весьма бешеными младшими братцами, которые то и дело норовили друг другу что-нибудь откусить или подраться.

– А ну стоять! Не двигаться! Хватит!

Чародеи замерли на миг, потом, с трудом преодолевая силу ее слов, зашевелились.

Родеберт был красный почти как цветок в петлице Гленварта.

– Успокойся, Родеберт Ирге, – четко печатая слова, произнесла Ри.