Сказки неназываемых земель

В ту пору правил отец короля Энио, Асара. Из любопытства он принял юношу, но едва только подтвердилось, что это пропавший сто лет назад военачальник, как всплыл старый указ, по которому предписывалось клеймить Бронвалаттру магической печатью и лишить всех почестей.

Король Асара мог бы отменить этот указ, но не стал – был он человеком жестоким и недоверчивым, и рассказу о том, что Бронвалаттра не предатель, не поверил. Решил, что тот скрывался от гнева тогдашнего короля.

Юноша, за один только миг лишившийся всего, был изгнан из столицы, и вскоре с горем узнал, что из-за него был казнен младший брат, а вся семья была отправлена в изгнание.

Пылая ненавистью, он поклялся отомстить королевскому роду. Вскоре сколотил шайку из отребья и наводил ужас на окрестности столицы, каждый раз скрываясь от облавы в Путаном лесу, куда солдатам ходу не было.

Могучий чародей, талантливый стратег и яростный воин – Бронвалаттра со своей бандой стал огромной проблемой, и только при короле Энио Рослом его сумели схватить и посадить в тюрьму, одну из башен Молчаливых.

О чем эта сказка? Гнев, ненависть и жестокость не приводят человека к счастью, отдашь им жизнь, и ее не будет.

Ты не плачь, эта сказка закончилась, да за ней другие будут.

Из сказок няни Селены

(в кратком пересказе)

Глава десятая, в которой находится корона, а тьма сгущается

Орели размахивала руками перед мутными мертвыми зеркалами в бальном зале, пытаясь разглядеть хотя бы чуточку движения. Зеркала упорно отражали только пыль и паутину. Фаукет пару раз сердито окликнул ее, потом замолчал. Орели даже удивилась – оборвал речь прямо на полуслове. Она повернулась, чтобы съязвить, и замерла.

Ее спутники один за другим молча опускались на пол, устраиваясь кое-как и закрывая глаза.

– Эй, вы чего это? Фаукет? – тихонько позвала Орели.

Она огляделась, невольно подзывая теневые лапки поближе к себе, но никакой опасности не почувствовала.

Все заснули – мгновенно и так крепко, что сколько бы чародейка ни трясла их, ни один даже не моргнул. Орели растерялась: что делать? Бежать за помощью? К кому? И разве можно оставить их здесь одних, без защиты…

Пометавшись по залу, Орели решила ждать, пока они проснутся, и сторожить.

Было скучно. Тени темными змейками бродили по периметру зала, охраняя. Сама чародейка нахохлилась, сидя на изящном резном комодике, пальцем проводя по завиткам и линиям инкрустированного на нем узора. Козетки и диванчики, стоявшие когда-то уютными островками в этом салоне, ее совсем не привлекли: мягкая обивка на них потемнела и покрылась плесенью. Внутри так вообще небось сгнила.

Слабое удовольствие первое время доставляло разглядывание славного воинства, которое Орели в меру сил устроила поудобнее. Ну, в самом деле, спать так спать, а то как шли, так и попадали.

Орели очень старалась.

Фламу она угольком написала на лбу «жмот», потом начала снизу мельче писать «и зануда», но не влезло. Его она положила отдельно, аккуратно выровняв и вытянув конечности. Она теперь поглядывала на его довольно широкие плечи, раздумывая, не прилечь ли к нему рядом подремать. Но разумом понимала, что это опасно.

Чары понемногу просачивались и в ее голову, но Орели ничего не стоило их контролировать. «Пока не стоило, а там посмотрим», – решила она.

Родеберта и Гленварта она устроила у стены так, что они сидели плечом к плечу, склонив головы друг к другу. Она не могла дождаться, когда они проснутся. Это просто должно было быть забавным.

Грамдульва она почти не трогала: слишком тяжелый, но все равно постаралась, придала ему такую позу, будто бы он куда-то бежал. Проснется – не заметит, а ей сейчас посмеяться.

Йоро спал с открытым ртом и похрапывал изредка, так что его устроила так, будто бы он пел что-то, приложив одну руку к груди, а другую отведя в сторону. Нарисовала еще ему черные усы и бороду, чтобы не обидно было.

Королеву она устроила на плече у Орны, сложив его руки вокруг ее плеч. Подумала немного и добавила цветочков на его щеки, в дополнение к вытатуированным плетям шиповника.

Над Мурху и Эддой думала долго. Обоих она еще не очень хорошо знала и решила действовать по наитию: уложила их рядом в небольшую сценку. Будто бы грубый мужлан лапает девицу за грудь, а та, одной рукой закрывая лицо, другой готовится дать ему пощечину. Вышло не очень смешно, но надежда была на то, что девушка проснется раньше и успеет почувствовать хватку на своей груди. Должно быть не менее забавно, чем с Родебертом и Гленвартом: ей показалось, что девушка довольно вспыльчива.

Потом опять стало скучно. Чародейка прошла с инспекцией по прилегающим комнатам, посидела на подоконнике, глядя, как на востоке немного начинает светлеть, а потом, зевая, побродила по залу. Действовали на нее чары или банальная усталость, она не знала. Стащила из рюкзака Флама фляжку с бодрящим напитком, который он сам готовил, и пару сухарей.

Когда один из спящих зашевелился, заскучавшая Орели от неожиданности вздрогнула и едва не упала с комода.