Сказки нового Хельхейма

Джини тоже взмахнула черепом-рюмкой и залпом выпила ром, приготовившись к худшему, в смысле, к трудному, к обжигающе-крепкому, дерущему горло глотку. Ром она раньше пила только в коктейлях, считала грубым пиратским напитком и совершенно не ожидала, что он может быть настолько хорош на вкус. Вот бы все разочарования так выглядели, – подумала Джини, поставив пустую рюмку на стол. – Собираешься с мужеством, готовишься к подвигу, а подвиг не нужен, всё и так хорошо.

– Спасибо, – сказала она. – Так здорово получилось! Прекрасное новоселье. Ужин в кафе, как раньше. И этот ваш ром. Вы когда в магазин собираетесь?

– Да хоть прямо сейчас, – пожала плечами Тома. – Мне только одеться надо.

– Отлично, – кивнула Джини. – Я как раз пока на улице покурю.

– Зачем на улице? – удивилась Тома. – Или вам на свежем воздухе больше нравится? Тогда идите конечно. И стул прихватите. Но вообще покурить можно и здесь.

– Прямо в кафе? – Джини ушам своим не поверила.

– Ну да, – кивнула Тома. – Вентиляция здесь нормальная. В этих стенах столько поколений окрестных забулдыг когда-то курили с утра до ночи, что я таких страшных чисел не знаю. Не стесняйтесь вообще.

Встала, подлила Джини в рюмку рома, совсем немного, черепу до отсутствия носа, а не как в прошлый раз до отсутствия глаз. Сказала:

– У меня здесь свои порядки. Как мне нравится, так и можно. Иначе зачем вообще нужно это кафе.

Подошла к музыкальному автомату, нажала какую-то кнопку, и автомат заорал дурным голосом: «Right now I am an antichrist!»

– Божечки! – умилённо вздохнула Джини. – Секс Пистолз[17]!

– Да, – подтвердила Тома. – «Anarchy in the UK»[18].

Тома ушла одеваться, и Джини осталась одна посреди бледно-жёлтого кафеля, с рюмкой-черепом и сигаретой, сидела, курила под ностальгические вопли Джонни Роттена, приглушённые, впрочем, до комфортного тихого фона – ну, какая у нас тут анархия, такие и вопли, честно всё. И ведь даже не заподозришь, что умерла и попала в рай, – весело думала Джини. – Для рая тут всё-таки как-то недостаточно просветлённо. И чересчур хорошо!

– Я тут сидела, гадала, не попала ли в рай ненароком, – сказала она, когда Тома вернулась в искусственной розовой шубе, огромной, как стог. – Но решила, что для рая здесь слишком прекрасно. Поэтому вы с меня деньги за ужин возьмите, пожалуйста.

– Деньги? – опешила Тома. Но тут же махнула рукой, рассмеялась: – Ай, ну да! Совершенно забыла, что в кафе за еду берут деньги. Ай да я! Бизнес-леди, нет слов. Но кстати о бизнесе, это был не ужин, а бизнес-ланч за пять евро. На ночь глядя, значит, со скидкой. Тем более, я же положенный кофе с пирожным вам не дала. Кофе поленилась варить, а пирожные кончились. Короче, с вас два евро, соседка, и это моё последнее слово, больше не возьму. Если мелочи нет, потом занесёте. Я карты не принимаю, причём не из каких-то анархических соображений, а поневоле. Терминал навернулся. Техника ненавидит меня.

– Да вроде есть мелочь, – сказала Джини, роясь в карманах. – Не всю наличку таксистам и грузчикам отдала. – Ну у вас и цены! По-моему, выходит гораздо дешевле, чем если бы я приготовила всё сама. Хоть каждый день к вам обедать ходи.

– Каждый день не получится, – беспечно ответила Тома. – Я кафе открываю только под настроение. Когда приходит охота в хозяйку кафе поиграть.

Джини смотрела на неё с открытым ртом. Ну и бизнес! С такими ценами, да ещё и работать не каждый день. Как она вообще на плаву держится?

– Да нормально, жить можно, – рассмеялась Тома, явно прочитав её мысли. – Я же только соседей кормлю за полцены. А помещение – часть моей же квартиры, аренду платить не надо. Это смешная история, я вам когда-нибудь расскажу, а сейчас мне жарко, я в шубе, пошли!

На улице за это время ещё потеплело, хотя к ночи, по идее, должно холодать. Но странно было даже не это, а головокружительный сладкий и горький запах, который сильнее рома пьянил.

– Так обычно осенью пахнет, – сказала Джини. – Ну точно! В конце октября. Мокрая земля, палые листья, из труб печной дым; ну, дым-то, понятно, и зимой остаётся. Но запах листьев откуда?.. Ой, мама. Смотрите, они же правда лежат на земле! Не чёрные, прелые, страшные из-под талого снега, а как будто упали буквально вот только что.

Земля под их ногами действительно была усыпана жёлтыми кленовыми листьями. Не таким густым ковром, как обычно в конце октября, потому что ой, ма… Нет, мама тут не поможет. Поэтому пусть будет «ой, господи». Большая часть листьев ещё была на деревьях, победительно золотилась в тусклом фонарном свете. В декабре, в середине чёртова декабря! Да ну нет, не может такого быть, – думала Джини. Но оно – было. И от её неверия не девалось никуда.

– А разве сейчас не осень? – удивилась Тома.

– Ну, не совсем, – деликатно ответила Джини. – Сейчас… э-э-э… немножко зима.

– Ай, да какая разница, – отмахнулась Тома. – Не лето же?

– Не лето, – эхом повторила Джини.

– Значит, всё в порядке, – рассмеялась Тома. – В пределах нормы. Хотя расстегнуться не помешает. Ну что, пошли?