Сказки нового Хельхейма

Джини растерянно молчала. Что она имеет в виду? Что контролирует – не контролирует? Свои исчезновения? Или наоборот, появления? Или речь о телефонных звонках? Так не любит разговаривать по телефону, что иногда не может заставить себя взять трубку? Такое, между прочим, очень часто бывает. Почти у половины моих знакомых, – думала Джини. – Я и сама в этом смысле не без греха.

– В общем, с меня причитается, – заключила Тома. – Сегодня в программе целых три блюда. Всё утро готовила. Винегрет, луковый пирог и уха. Предлагаю не выбирать, а съесть всё сразу. Или ладно, по очереди. Но чур за один присест!

– Давайте, – кивнула Джини. – Я такая голодная, что съем всё как миленькая. Может добавки ещё попрошу.

Она огляделась, выбирая место. Сегодня были свободны аж три стола. Вроде невелик выбор, а – выбор! Где лучше – у двери, рядом с похмельными мужиками, или возле окна?

– Идите ко мне за прилавок, усажу вас, как в прошлый раз, – улыбнулась Тома. – Я только открылась. Сейчас ка-а-а-ак придут все обедать! Если не будете рядом, не получится поговорить. А вам хочется, я же вижу.

– Хочется, – согласилась Джини, ныряя под стойку. Села, получила тарелку с совершенно домашним, из детства винегретом, только свёклы в нём было немного меньше, чем в бабушкином, а солёных огурцов, наоборот, больше. Недостижимый сияющий идеал.

Съела сперва добрую половину с божественным серым хлебом. И наконец решилась начать разговор:

– Я сейчас во дворе сидела. С Магдой, соседкой; ну, вы её точно знаете, она в прошлый раз здесь у вас была.

Тома улыбнулась:

– Ещё бы. Магда отличная. Очень её люблю.

– А что весна была, знаете? Ранняя. Ещё без листьев, уже с маргаритками.

– И дом по соседству сделался бледно-зелёным, с такой островерхой красивой крышей? – оживилась Тома.

Джини молча кивнула.

– Сегодня не видела. Готовила, в окно не глядела и всё пропустила. Но вообще знаю, конечно. Это нашего соседа Артура весна.

– Магда мне именно так и сказала, – вздохнула Джини. – И объяснила, что Артур ничего специально не делает, оно само получается, потому что у Артура есть такая мечта. Или представления о прекрасном. Или любимый сон. А тут у нас место такое, что сны и мечты иногда сбываются. Овеществляются, или не знаю, как точнее сказать. Короче, мне, конечно, ни черта не понятно. И вряд ли хоть когда-нибудь будет! Но я здесь уже столько разного видела, что проще поверить на слово, чем придумывать объяснения самой.

– Разумная позиция, – откликнулась Тома. – Вы отлично справляетесь с информацией, которую трудно принять и обработать умом.

– Справляюсь, – согласилась Джини. – Потому что мне всё очень нравится. Хочу, чтобы так и было. И никогда не заканчивалось. Когда любишь, можно не понимать.

– Отлично сказано, – одобрила Тома. – Надо запомнить. Очень близко мне. И всем нам.

Джини наконец решилась. И выпалила:

– Слушайте, а вы случайно не из-за меня появились? Я подумала, вдруг вы – моя мечта?

Тома не растаяла как дым и даже не рассердилась. А рассмеялась, явно довольная. Наконец сказала:

– К сожалению, нет. Извините. Я бы вашей мечтой с радостью побыла! Но ничего не выйдет. Я – юный демон Айлидеван из параллельной реальности. Самостоятельная единица. И появилась здесь гораздо раньше, чем вы.

– То есть, про демона это была не шутка? – окончательно растерялась Джини.

– Да шутка, конечно! – снова рассмеялась Тома. – Простите! Про демона Айлидевана Людка придумала. Давно, когда я только сюда переехала, и мы подружились. Она тогда всем рассказывала, что нечаянно вызвала демона, и он теперь будет тут с нами жить. С другой стороны, чёрт её знает, может и правда вызвала? И наколдовала мне ложную память о детстве под Минском и учёбе в Любляне? Людка такая. Она могла!

Джини схватилась за голову.

– Я же поверила! – сказала она. – Представляете, я вам поверила. Даже успела подумать: ну да, похоже. Кто тут вообще демон, если не она?

– Спасибо за комплимент, – улыбнулась Тома. – Мне очень приятно! Но всё-таки я обычная тётка… условно обычная. Когда-то была.

И поставила перед Джини тарелку с ухой. Сказала:

– Осторожно, в рыбе могут быть мелкие кости. Но тут ничего не поделаешь, по рецепту её не чистят. В косточках самый навар.

Джини попробовала и ахнула:

– Слушайте, такой ухи я в жизни не ела! Вообще никогда.

– Значит выросли не у моря, – пожала плечами Тома. – Из речной рыбы получается совсем другая уха. А это морская. Свежая, утреннего улова. А больше никаких ухищрений. Уха как уха.

– Морская. Утреннего улова, – повторила Джини. И замолчала. Лучше есть, чем прикидывать, где Тома эту морскую рыбу взяла. Например, её привезли из Клайпеды. Тут триста с небольшим километров. Так что могли, действительно. Теоретически – да.

– Просто мне очень надо, чтобы так было, – сказала Тома. – Этот город – такой, каким я его полюбила, когда впервые увидела. Золотой от кленовых листьев, позднее бабье лето посреди октября. Но только приморский. Чтобы свежая рыба ежедневно с утра на рынке. И пустой, как положено осенью пляж.

– Там есть море? – почти беззвучно ахнула Джини. – Там, куда вы меня в магазин водили?