Сказки о мастерах

приподнял, как ребенка: - Я выкину тебя в окно!

Защищаясь, я отмахнулся тростью. Удар тяжелого набалдашника

пришелся в висок. Сергей Александрович выпустил меня, сделал шаг

назад, и вдруг рухнул навзничь.

- Неужто насмерть?

Ева поднесла к губам зеркальце. Он не дышал.

Признаюсь, я ужаснулся. Ещё бы! Поручик, жалкий фельдкурьер,

убил генерал-адъютанта, посла Российской Империи… Не на дуэли, без

свидетелей. Ни за что на свете я бы не допустил, чтобы Ева оказалась

замешана.

В роковых обстоятельствах Ева, как всегда, оказалась на высоте!

- Кто-нибудь видел тебя?

- Никто.

- Пакет получил?

- Да.

- Прекрасно! Ты тихонько выйдешь из дворца, и никто не узнает, что

ты был здесь. Подожди! – Ева вышла, но тотчас вернулась. – Вот

секретное письмо Государю. Важности чрезвычайной! Передай его сам,

в крайнем случае, через дежурного генерала. Слушай! Готовится война с

Наполеоном. Государь вступил в коалицию с Англиией, Австрией и

рядом немецких княжеств. Никто не знает, что в рядах коалиции зреет

измена. Баден, Бавария и Вюртемберг переметнулись к Наполеону.

Пруссаки струсили и останутся в стороне. Я знаю это точно! Быть

может, ещё не поздно.

Воевать с французами в столь невыгодных условиях – безумие. Вот

кошелёк, скачи изо всех сил, загоняй лошадей! Ты первым привезёшь

эту весть Императору. Тогда твой карьер сдвинется с мертвой точки.

- А ты, Ева? Как ты справишься с этим? – я кивнул на тело Графа.

- Я останусь, что бы всё уладить. Не беспокойся. С Графом случился

апоплексический удар. Всё будет хорошо. – Она перекрестила меня. – С

Богом!

Всё получилось, как она сказала. За четверо суток, без сна, не

останавливаясь, я доскакал до Вильны. Государь был там. Он ехал к

нашей армии, выступившей на соединение с австрийцами.

Письмо я передал через дежурного генерала. Скоро меня вызвали к

Государю.

- Кто такая Графиня Розен, – спросил Император. – Вы её знаете?

Можно ли ей верить?

- Я знаю её. Жизнью и честью своей ручаюсь за каждое её слово.

Государь долго молчал, глядя на меня. – Не слишком весёлые вести

Вы привезли… Благодарю за службу, капитан.

192

VIII

Женский почерк

В третий раз начинала я жизнь заново. Мы остановились в «Англе-

тере», лучшей из штутгартских гостиниц. Жить в маленьком, обшарпан-

ном доме Российского посольства Сергей Александрович не захотел.

Представление ко двору герцога Фердинанда – Максимилиана прош-

ло прекрасно. Имя графа Мамонова здесь знали, и его приезд послом

сочли за честь. Для меня главным делом было подружиться с герцогиней

Лизелоттой. И месяца за полтора я вполне достигла этого. До отъезда из

Штутгарта я оставалась самой близкой подругой этой стареющей,

чванливой, но очень неглупой женщины. Герцог был у неё под

каблуком.

Устраиваться решили капитально. Далеко не сразу нашли подходящий

участок, кусок парка, или, скорее, леса у реки в полуверсте от города.

Пригласили Шульберга, лучшего из тамошних зодчих. Однако ни

один из предложенных им прожектов графу не понравился. Сергей

Александрович отослал Шульберга в Москву, поручив ему снять черте-

жи с дома Пашкова (постройки славного Баженова) и выстроить здесь

точно такой же. Это и было исполнено.

Дворец строили два года. Сергей Александрович страшно горевал, что

не смог положить здесь столь же знатных паркетов, как в Останкине.

Дом вышел чуть-чуть похуже, чем у Баженова. Да в этом-то чуть-чуть

вся суть. Но в Штутгарте красивее его не было. Нелепый герцогский

дворец с тяжелыми завитушками “рококо”, с ним и равняться не мог.

Горожане им гордились. Одно время вошло в моду по воскресеньям

устраивать прогулки к дворцу Мамонова. К счастью, мода скоро прошла.

Будешь когда-нибудь в Штутгарте, внучка, погляди.

В этом доме я прожила хорошие годы. Много времени мы отдавали

его отделке. Мебель выписали из Лондона, от лучших фирм. На обивку

комнат и драпировки пошли индийские ситцы и пёстрые персидские

шелка… Граф начал собирать живопись: голландцев и фламандцев.

Тратил на это до трети своих огромных доходов.

Я любила Сергея Александровича. В 1801 году родила ему сына,

Сашеньку.

Указом Государя мальчик был узаконен и получил титул и фамилию

отца. Нынче он вице-губернатор в Перми. Я никогда не питала склон-

ности к домашним хлопотам, и Граф выписал из Черкасс свою кузину,

добрую и заботливую девицу 60 лет.

У Графа случались увлечения. Я старалась их не замечать, и через две

– три недели он возвращался ко мне, выказывая удвоенную нежность и

заботу.

Так мы прожили до 1805 года. На Пасху приехала парижская труппа,

и Сергей Александрович влюбился в балерину, Жюли Ленар, тощую,

смуглую девчонку, лет пятнадцати. Для своего возраста эта девка была

весьма опытна!

193

Моложе меня на десять лет, не глупа, балерина… А я сделала

большую оплошность. Узнав о смерти пана Апостола, стала убеждать

Графа узаконить наши отношения. Он бы и не против, да никак не хотел