Сказки про Ивана-Царевича и Иванушку-Дурачка

– С какой это стати? – прервала наступившее после неожиданной эскапады Лавра Ильича молчание Серафима Сергеевна.

Лавр Ильич поднял на лоб свои очки и мягко улыбнулся:

– А с такой, уважаемая Серафима Сергеевна, что сейчас Емельян Иванович вполне уверен, что он единственный скульптор на земле. И, если верить вашим рассказам, то он творит. Причем в самом буквальном смысле слова. Он творит Рай, в точности также, как это делал в свое время сам Господь Бог. И, если опять же верить вашим рассказам, то у него это совсем неплохо получается. Это, конечно, чудо, что простой и совершенно несведущий в эстетике рабочий взялся за такую тему. Но Емельян Иванович, он ведь уже довольно пожилой, хотя и не слишком образованный человек. А это значит, что он имеет вполне сформировавшееся представление о таких далеко не бесспорных, заметьте, для любого интеллигента понятиях, как добро и зло, красота и уродство, честь и бесчестие, ну и так далее. Понимаете, к чему я веду? Вот именно, Емельян Иванович собирается подарить детям свое собственное видение и понимание нашего мира, но избавленное от пороков, насилия и вообще всего, что он сам считает мерзостью и дрянью. Так зачем же ему мешать случайными подсказками? Вот вы говорите, что работает он без остановки. Что это значит? Да то, что замысел у него созрел! Созрел, вы понимаете? Ну так давайте не будем ему мешать, не вставлять, если можно так выразиться, квазиэстетические палки в колеса его замысла. И еще одно. Емельян Иванович совсем, ну или почти совсем не знает своих внуков. Но он их любит почему-то! Больше себя, больше рыбалки, больше водки, да вообще, наверное, больше всего на свете. За что? Да ни за что, вот в чем вся штука! И это самая восхитительная парадигма на свете. Так что, прошу вас, не мешайте ненужными подсказками человеку, который нашел способ выразить свою любовь. Кормите его, поите, подносите спичку или зажигалку к его папиросе, но только не мешайте ему работать. Ох, что-то я разговорился, извините – закончил Лавр Ильич, опуская на нос свои очки и перелистывая страницу английского журнала, лежавшего у него на коленях. Женщины переглянулись и больше к разговору о том, чтобы показать Емельяну Ивановичу какие-либо «образцы» не возвращались.

54.

В самом начале декабря Маша родила девочку и Иван хотел, даже настаивал на том, чтобы ее тоже назвали Машей. Пару месяцев заняло принятие решения, так как Маша была против, думая, что два Ивана и две Маши в одной маленькой семье, это перебор, над которым смеяться будут. Но поздние роды были тяжелыми, она страшно устала и сил для долгого спора у нее не было, тем более, что Ивана неожиданно поддержал младший Иван, которому эта идея казалась не только «прикольной», но и здравой.

– Ну сами посудите – ораторствовал тринадцатилетний младший Иван – вот, к примеру, кому-то стало плохо или нужна какая-нибудь другая помощь. Человек кричит: Маша! И бац, прибегают сразу две Маши. Одна бинтует рану или накладывает шину, а другая вызывает «скорую». Удобно? Еще как! Или другой, но уже женский человек кричит: Иван, помоги, прогони этих бандитов! Бандиты ухмыляются, собираясь по-быстрому разобраться с одним противником. Но их ожидает сюрприз, так как прибегают двое, один из которых сразу и грубо атакует, а второй заходит с фланга и вырубает главного ударом по затылку. Удобно? Несомненно!

– Или так – слабым голосом возражала Маша – кто-то зачем-то важным зовет Машу. Но никто не приходит, так как одна Маша уверена, что зовут другую. Облом. Такая же ерунда может приключиться и с Иваном…

– И часто такая, как ты говоришь, ерунда случалась? – съехидничал младший Иван – Хоть один случай вспомни, мама. Пойми, мы команда, сплоченная и непобедимая. И новая Машка должна эту команду не только пополнить, но и укрепить.

– Ну а если бы я родила мальчика, как его нужно было бы назвать? – нехотя отбивалась Маша, уставшая от софистики младшего Ивана.

– Папа говорит, что в его жизни было много неприятностей, которые так и не случились – наставительно подняв палец, провозгласил младший Иван.

– Это не папа, а Марк Твен сказал. Да ну вас обоих. Я и так еле стою, а мне еще Машу нужно покормить, так что ругайтесь тут сами…– и вышла из комнаты.

Иван и младший Иван переглянулись.

– Ну что ж, Иван ты попал – констатировал Иван, усаживаясь в кресло.

– В смысле? – насторожился младший Иван.

– Ты дал ребенку имя и теперь полностью за него отвечаешь.

– Да я ж тебе хотел помочь!..

– Молодец, помог, но твое слово было последним и решающим, так что придется поработать, мой дорогой. Вот сейчас твоя мама кормит не какое-то неведомое существо, а именно Машу. Сечешь?

Младший Иван растерянно молчал, так как не ожидал, что его мнение на самом деле так много, оказывается, значит.

– Секу – насупился он, от волнения не почувствовав в словах отца какой-либо иронии.

– Замечательно! – кивнул Иван – А теперь давай сгоняем партеечку, а заодно обсудим кое-что. Тащи шахматы!