Сказочное наказание

Станда, однако, знака не подавал, а то, что я увидел в следующий момент, никак не сообразовывалось с моими ожиданиями. Покружив по комнате, незнакомец остановился почти у самого камина, повернувшись к нам спиной. Свет фонарика, хлестнув по его ногам, стремительно взвился вверх. Этот взблеск вывел меня из оцепенения, я попытался повернуть голову, чтобы хоть краем глаза взглянуть на фигуру таинственного посетителя. Он оказался вдвое выше старого Рихтра, двойника Швабинского. Я различил резиновые сапоги, плотно облегавшие ноги, вельветовые брюки. Это была последняя подробность, отмеченная мною, потому что в этот момент по всему дому раздался троекратный поворот ключа в огромном замке парадного входа. Гулкое эхо разнесло эти звуки по всему замку, и сквозь открытые двери они долетели даже сюда, к нам. Человек вздрогнул, голубоватый свет фонаря спустился с потолка на пол и исчез. Несколько неровных шагов — и человек замер. Снова прогромыхал замок, теперь уже у дверей черного входа, его шум, резкий, отчетливый, был слышен уже сам по себе, безо всякого эха. Человек в резиновых сапогах отпрянул в сторону и скрылся за дверью, ведущей в коридор бельэтажа.

Никто нам не командовал: «За ним!», но мы вместе сорвались со своих мест. Оба одновременно ринулись к входному отверстию камина, и в тот же миг — ба-бах! — раздался стук, как если бы столкнулись два упрямых барана. Однако Стандина башка была куда крупнее моей, да и тело его придало ей соответствующую инерцию — из глаз моих посыпались искры, и я почти без сознания свалился в углу камина.

— Че-ерт! — прошипел Станда и выскочил из камина в комнату. Словно в полусне, я двинулся за ним и пробежал по коридору к парадному входу. Станду я настиг на первом этаже, около раскрытого окна, обращенного в сторону огорода пани Клабановой. Он привел меня в чувство, шлепнув по спине, и одной рукой подсадил на подоконник.

— Тот драпанул через забор, но тут должен быть кто-то еще. Бери сигналку и бегом вокруг замка, забирай все время вправо. Если кого встретишь, стреляй. Я приду на помощь.

Спихнув меня с подоконника, он выскочил следом за мной и метнулся влево. Не распрямляясь, я нащупал в кармане сигналку и, зажав ее в руке, помчался вокруг замка. И только свернул за угол, как слева от куста, росшего неподалеку, отделилась чья-то согбенная фигура и всей тяжестью навалилась на меня. Я рухнул наземь, но последним усилием воли нажал курок сигналки и в исступлении открыл пальбу. Тяжесть мгновенно свалилась с моих плеч, и я услышал, как Станда со всех ног несется ко мне.

— Что с тобой? — задыхаясь, выдавил он и помог мне подняться.

— Здесь… тут… кто-то прыгнул мне на спину, — лепетал я. Станда вытащил из кармана фонарик и зажег его. Обшарил лучом вокруг, погасил свет и предусмотрительно спрятался за угол. Высунув голову так, чтобы можно было видеть другую сторону замка, он как-то странно заквохтал, а потом я услышал его прерывистый, с трудом сдерживаемый смех.

— Поди-ка! — Ухватив меня за руку, он поставил меня перед собой и посветил фонарем.

У стены, высунув длинный язык и выпучив глаза, сидел Бояр, немецкая овчарка кастеляна. Подскочив, он прижался ко мне и зарылся головой в мои колени.

— Ах ты глупышка! — попенял я ему и потрепал по загривку. — Второй раз пугаешь меня!

— Теперь нам от него не избавиться, — вздохнул Станда.

Мы возвращались в замок, а пес на радостях все время лез нам под ноги.

— Да сгинь ты куда-нибудь! — ворчал Станда, но в голосе его звучали, скорее, дружеские нотки.

У нас были веские основания считать Бояра главным виновником нашей неудачи, и мы выложили ему все как есть. Да только где там, разве собаку переубедишь!

Станда отпер главный вход и оставил ключ в замке. И поскольку скрывать наше присутствие уже не имело смысла, он зажег свет в коридоре и в графских покоях. С души у меня сразу спала тоска, сжимавшая сердце в истекший отрезок ночи. Но когда мы оглядели друг друга при ярком свете, ноги у нас подкосились. Я пялил глаза на своего визави, как на черномазое чудище, и с не меньшим удивлением Станда, осклабившись, глядел на меня. Обменявшись впечатлениями насчет нашего внешнего вида, мы расхохотались. Побывав в камине, мы превратились в пятнистых страшилищ: на лицах выделялись лишь белки глаз да ярко-красные губы. Разница состояла в одном: у Станды черным-черна была правая половина тела, а левая цветом кожи все-таки напоминала европейцев, у меня же — наоборот. Мы настолько чисто вытерли сажу с обеих сторон камина, что теперь она сваливалась с нас хлопьями. Бояр тоже проявил недовольство нашим видом. Сидя в стороне, он обеспокоенно тявкал, переводя взгляд с одного на другого. Следующие полчаса мы провели у корыта с горячей водой, довольно быстро согрев ее с помощью кипятильника Иваны. Хотя мы драили кожу чуть ли не железной теркой, лицо и руки у нас все равно остались бледно-серого цвета.