Читаем Скелет дракона полностью

Анна, прежде, чем уйти, посылает Салаино воздушный поцелуй. Он этого, впрочем, не видит: спрятав лицо в ладонях, он плачет. Король и Анна уходят. За ними идёт нотариус, следом – священник. Из угла выходит Матурина.

Матурина. Пойду… обмою тело хозяина…

Матурина уходит в дверь, ведущую во внутренние покои дома. Франческо подходит к Салаино, кладёт руку ему на плечо. Салаино поднимает мокрое от слёз лицо. Франческо помогает ему встать. Некоторое время они смотрят друг на друга. Потом обнимаются. Это дружеские объятия, никаких намёков на что-то другое. Потом Франческо отстраняется, достаёт то ли из-за пазухи, то ли из кармана бутылку вина, протягивает Салаино. Салаино улыбается, берёт бутылку. Пьёт. Отдаёт Франческо. Тот тоже пьёт. Потом отдаёт обратно. Салаино пьёт, потом Франческо. И так несколько раз, пока наконец у них не получается вздохнуть с некоторым облегчением.

Салаино. Что дальше, Франческо?

Франческо (пожимает плечами). Мы художники. Ученики великого Леонардо.

Салаино. Ты – может быть, а я… (машет рукой). Нет. Поеду в Милан, стану виноделом.

Франческо. Потому, что ты…

Салаино. Потому, что я…

Франческо и Салаино (хором и одновременно принимая позу Иоанна, пальцем вверх). …Бахус!

Так и замирают, глядя друг на друга. Непонятно, засмеются они сейчас или заплачут. Занавес.

ДЕЙСТВИЕ 3. Чезаре.

Действующие лица:

Леонардо да Винчи, художник, 20 лет.

Сандро Ботичелли, художник, 25 лет.

Пьетро Перуджино, художник, 28 лет.

Якопо Сальтарелли, натурщик, 17 лет.

Андреа Верроккьо, художник, 36 лет.

Джироламо Савонарола, монах-доминиканец, 20 лет.

Пьеро да Винчи, нотариус, отец Леонардо, 37 лет.

Настаджио Веспуччи, нотариус, 43 года.

Лоренцо «Великолепный» Медичи, правитель Флоренции, 28 лет.

Джулиано Медичи, его брат, 25 лет.

Александр VI Борджиа, папа римский, 61 год.

Чезаре Борджиа, сын Александра, 22 года.

Джованни Борджиа, сын Александра, 23 года.

ЛукрецияБорджиа, дочь Александра, 19 лет.

Никколо Макиавелли, мыслитель, историк, дипломат, 28 лет.

Симонетта Веспуччи, 24 года.

Судья, около 70 лет.

Бернардо, один из заговорщиков, около 25 лет.

Чезаре Спада, кардинал, около 50 лет.

Свита Медичи, кардиналы, заговорщики, два стражника, зеваки на суде, музыканты, шуты, куртизанки, сторонники Медичи, противники Медичи, вельможи, толпа на улицах.

Место действия – Флоренция и Рим.

Сцена поделена горизонтально пополам, как вертеп. Сверху – Рим, снизу – Флоренция. В каждой картине действие происходит одновременно и там, и там, что оговаривается дополнительно.

Картина 13. 

Мастерская Верроккьо. С первого действия хлама стало больше. На сцену выходит Верроккьо, он по-прежнему полуголый, в фартуке, немного постарел. Он идёт очень быстро, и на ходу кричит.

Верроккьо. Я сказал, на хер! Всех! Я больше красками не пишу!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза