Сходство

Я даже не пыталась описать ему то, что было у меня перед глазами, те тончайшие нити, что связывали всех нас и привели туда, где из невиновности каждого в отдельности сплелась общая вина. Вспомнилось, как Дэниэл с печатью невысказанной грусти на лице говорил: Для Лекси не существовало законов причины и следствия, и трещина между мной и ею будто стала глубже.

– А это, – продолжал Фрэнк, – подводит меня к тому, ради чего я пришел. Остался в деле один невыясненный вопрос, и, нутром чую, ты можешь знать ответ. – Он поднял взгляд от кружки. – Нашу девочку и правда зарезал Дэниэл? Или он себя оговорил по какой-то дурацкой, ему одному ведомой причине?

Синие глаза Фрэнка смотрели на меня в упор.

– Ты слышал то же, что и я. Он один вдавался в подробности, остальные трое никого не назвали. Они утверждают, что это не он?

– Ни хрена они не утверждают. Мы их допрашивали сегодня весь день и вчера почти весь вечер – и ни слова не вытянули, разве что “принесите воды”. Джастин слезу пустил, Раф стулом кидался, когда узнал, что пригрел на груди змею, – пришлось на него нацепить наручники, пока не угомонится, – вот и все общение. Партизаны долбаные!

Вспомнилось, как Дэниэл, приставив палец к губам, обвел остальных взглядом, полным мольбы, – тогда я не поняла, в чем дело. Даже на тот случай, если его жизнь оборвется, у него был план. А остальные трое, то ли из преданности, то ли по привычке, то ли оттого, что у них не осталось других опор, продолжали его плану следовать.

– Я потому спрашиваю, что показания их не совпадают. Расхождения хоть и мелкие, но есть. Дэниэл тебе сказал, что в руке у него был нож, потому что он мыл посуду, но на записи Раф и Джастин говорят, что Дэниэл боролся с Лекси обеими руками. До того, как ее ударили ножом.

– Может, просто запутались, – предположила я. – Слишком уж быстро все произошло, сам знаешь, чего стоят показания очевидцев. Или Дэниэл все смягчил – сказал, что нож у него случайно очутился в руках, а на самом деле нарочно его схватил, чтобы ударить Лекси. Возможно, мы так и не узнаем, что там было на самом деле.

Фрэнк затянулся, глядя на разгорающийся алый огонек сигареты.

– Как я понял, – сказал он, – только один человек мыл посуду и ничего больше не делал руками с той минуты, как нашли записку, и до того, как Лекси пырнули ножом.

– Ее убил Дэниэл, – ответила я, и слова эти не казались мне ложью, не кажутся и сейчас. – Я уверена, Фрэнк. Он не врал.

Фрэнк долго, пытливо вглядывался мне в лицо. И вздохнул:

– Ладно, поверю тебе на слово. Не думал, что он способен вот так сорваться – ни плана, ни организации, но, может статься, общего у нас с ним меньше, чем ты думаешь. Я с самого начала ставил не на Дэниэла, но раз уж всем так хочется, пусть будет Дэниэл… – Он мотнул головой. – Ничего не поделаешь.

Он потушил сигарету, встал.

– Вот. – Он порылся в кармане пиджака. – Пусть остается у тебя.

И бросил мне через стол что-то маленькое, блеснувшее на солнце, а я поймала одной рукой. Мини-кассета, на них в отделе спецопераций записывают прослушку.

– Здесь ты спускаешь свою карьеру в унитаз. Кажется, я наступил на провод, когда говорил с тобой в тот день по телефону, и что-то разъединилось. На официальной записи минут пятнадцать тишины, прежде чем я понял, в чем дело, и все наладил. Технари меня четвертовать готовы за то, что я терзал их драгоценную аппаратуру, – не они первые, не они последние.

Фрэнк не такой, уверяла я Сэма прошлой ночью, Фрэнк не такой, он меня не подставит. И вернемся к началу: Фрэнк отвечал за Лекси Мэдисон и когда сотворил ее из воздуха, и когда ее нашли мертвой. Вряд ли его терзала совесть за весь этот кавардак – ничего подобного, как только отдел внутренних расследований от него отстанет, он, возможно, больше об этом и не вспомнит. Но он из тех, кто своих не бросает, чего бы это ни стоило.

– Копий у меня не осталось, – сказал Фрэнк. – Можешь спать спокойно.

– Когда я сказала, что вы с Дэниэлом похожи, – заметила я, – это я не в обиду тебе.

Фрэнк помолчал, по глазам не поймешь, что у него на душе. Выждав порядочно, он кивнул:

– Понял.

– Спасибо, Фрэнк. – Я прикрыла кассету ладонью. – Спасибо.

– Ого! – воскликнул вдруг Фрэнк. Потянулся через стол – и хвать меня за руку! – А это что?

Кольцо – а я и забыла, хотя все никак не могла к нему привыкнуть. Глядя, как вытянулось у него лицо, трудно было удержаться от смеха. Впервые в жизни я видела Фрэнка Мэкки всерьез ошарашенным.

– Думаю, мне идет. Как тебе?

– Новое? Или я раньше не замечал?

– В общем, да, – ответила я, – новое.

Фрэнк ухмыльнулся, он вдруг взбодрился, засветился весь, аж искры посыпались!

– Ох, чтоб я сдох! Не знаю, кто из вас двоих удивил меня больше. Да уж, снимаю шляпу перед твоим Сэмми! Пожелай ему от меня удачи, ладно?

И расхохотался.

– Пресвятая Дева! – простонал он. – День прошел не зря! Кэсси Мэддокс выходит замуж! Господи Иисусе! Пожелай этому храбрецу от меня удачи!

И когда за ним закрылась дверь, с лестницы еще долетал его смех.