Skin for Secrets (ЛП)

Конечно, она поняла это уже несколько месяцев назад, и не то чтобы она была настолько наивна, чтобы думать, что из этого что-то выйдет. Этот факт делал обвинение Гарри еще более возмутительным, поскольку он был совершенно прав.

Антонин теперь метался взад-вперед по камере, словно тигр в клетке, которого не кормили несколько дней. Он выглядел слишком сердитым, чтобы разговаривать, но она знала, что у них заканчиваются драгоценные минуты, и, как сказал Гарри, она должна была это учитывать и попробовать использовать в свою пользу.

— Антонин, — начала она, поворачиваясь на стуле. — Я не знаю, что будет, когда Дин возьмет твое дело. Я знаю только, что спрашивала тебя не менее пятидесяти раз, и ответ всегда был отрицательным. Но если бы ты только согласился на сделку с веритасерумом, ты бы вышел отсюда в течение недели…

— Я не могу… сделать это, kroshka…— пробормотал он и остановил свою лихорадочную ходьбу, чтобы посмотреть на нее, она выглядела безмерно разбитой. — Я хотел бы, но не могу.

Однако через несколько секунд он прищурился и оценивающе оглядел ее, его ярость сменилась холодным расчетом, а на лице появилось выражение, которого она раньше не видела, — ухмылка одновременно соблазнительная и злорадная, демонстрирующая его ямочки на щеках.

— Но, — продолжил он, — мы можем найти другой способ получить то, что хотим мы оба.

— Я заинтригована, — ответила она, доставая из сумочки ручку и блокнот и гадая, что он собирается предложить. Маггловский фломастер с тонким стержнем не обладал щегольством пера, но зато его гораздо проще использовать на ходу, что Гермиона и делала при любом удобном случае.

Долохов прислонился спиной к железной двери и прошелся взглядом сверху вниз по ее сидящей фигуре так, что у Гермионы от головы до кончиков пальцев ног пробежали мурашки.

— … Антонин? — рискнула спросить она, внезапно смутившись.

— Я бы хотел предложить другую сделку, — сказал он низким, полным угрозы голосом.

— Хорошо, — сказала она, балансируя блокнотом на колене. — Продолжай.

Он скрестил ноги, поставив одну перед другой, и сложил руки на груди. В этой позе он выглядел как повелитель всего, что можно представить, а не как человек, отсидевший в тюрьме половину десятилетия.

— За каждый предмет одежды, который ты снимешь со своего тела, я дам тебе местонахождение одного Пожирателя смерти, которого ты ищешь.

— ЧТО? — теперь настала очередь Гермионы кричать. Блокнот со шлепком упал на пол, когда она резко встала, увеличив между ними дистанцию.

— Не бойся меня, kroshka, — проворковал он, не отходя от двери. — У меня нет планов насиловать тебя, и даже если бы были, ты единственная, кто имеет здесь доступ к магии, — рассуждал он. — Я просто хочу или, вернее, нуждаюсь в том, чтобы увидеть тебя, — умолял он.

— Антонин, — выдохнула она, нервно сжав нить жемчуга на шее от удивления и, честно признаться, волнения. — Ты… никогда раньше не был таким… агрессивным.

— Раньше я не знал, что у меня заканчивается время с тобой, — ответил он, беспечно пожав плечами. — Но у меня есть одно условие: я не выдам Роули или Яксли. Я презираю остальных, и они могут идти лесом, мне все равно, но эти двое — мои товарищи, и я не могу их предать.

— Это… — поняла она, собрав кусочки головоломки вместе. — Вот почему ты никогда не соглашался принять сыворотку. Это единственная причина, по которой ты говорил мне «нет» все это время.

Она не знала, то ли раздражаться из-за его упрямства, то ли растрогаться от его преданности.

— Ты должен знать, — сказала она, сложив руки перед собой, — что Торфинна схватили вскоре после тебя — Кингсли выследил его. Он принял сыворотку и уже несколько лет находится на свободе.

— Правда? Тор свободен и чист? — удивился Долохов, подняв брови и изображая неподдельное счастье за ​​своего друга. — Ты с ним разговаривала? Как у него дела?

— Да, — ответила она, улыбаясь, на мгновение забыв об абсолютно распутной сделке, которую пытался заключить Долохов. — Я вижусь с ним в рамках его реабилитации. Он немного бунтарь, но у него все хорошо получается.

— Значит, ничего не изменилось, — ответил Антонин, подражая ее улыбке.

Гермиона не была уверена, что Антонин на самом деле удивился освобождению Торфинна, считая крайне маловероятным тот факт, что Торфинн не посетил бы Антонина в тюрьме. Она склонила голову набок, размышляя над тем, чтобы разобраться с этим позже, но пока решила продолжить разговор.

— Конечно, у Торфинна не было никаких серьезных обвинений, — пояснила она, — кроме попытки похитить нас в кафе на Тоттенхэм-Корт-роуд. Вместе с тобой.

— Ошибка, о которой я сожалею каждый день, — угрожающе промурлыкал он, делая шаг к ней.

Она почувствовала, как что-то внизу ее живота сделало небольшое сальто.

—Я меняю свое условие, — заявил он, делая еще один шаг. — Я не буду сдавать Яксли, но остальные — честный трофей, в зависимости от того, сколько предметов одежды ты снимешь.

— Поверить не могу, что ты вообще это предлагаешь, Антонин, — прошептала она не так обиженно, как хотела. — Ты совершенно спятил.