Скитники

Проходя мимо глиняной ямы, в которой запаривали шпангоуты, смекалистый есаул обмазал лицо и руки глиной. Товарищи последовали его примеру. Теперь комары были не страшны. Правда, подсохнув, глиняная маска растрескалась, и крохотные вампиры стали забираться в трещины. Заморосивший дождь поубавил их численность, но прибавил злости. Люди почти бежали – мысль о скором надежном укрытии придавала сил. Вырвавшийся вперед поручик на развилке вместо тропы, ведущей в гарнизон, свернул на хорошо натоптанную звериную тропу. Никто из следовавших за ним в темноте не обратил на это внимания.

Минула ночь. Тяжелые, свинцового цвета тучи обложили тайгу со всех сторон. Провалы между холмов залило туманом, из которого островками проступали макушки деревьев. Зарядил нудный дождь. Он то моросил, то затихал: уже трудно было понять, дождь или туман окружает людей.

– Господа, смею предположить – мы заблудились. Давайте общими усилиями попробуем определить, в какой стороне гарнизон, – произнес штабс-капитан, устало привалившись к дереву.

Люди были настолько измучены ночным броском, что никто не смог в ответ и слова произнести. Они находились в том состоянии, когда все равно, куда идти, – лишь бы сказали куда.

Поскольку никто не представлял, где они сейчас находятся, Тиньков предложил спускаться по распадку вдоль петлявшего среди обомшелых валунов ключа – у воды больше вероятность встретить оленеводов. Пройдя версты две, люди услышали ровный плеск речки, вьющейся сильным прозрачным телом среди гор по каменному ложу. Вдоль русла тянулась звериная тропа. Дальше шли по ней, никуда не сворачивая.

Через час-полтора уткнулись в кладбище: несколько колод – бревен, расколотых вдоль на две половинки и стоящих на четырех, а маленькая, видимо для ребенка, – на двух столбах. На деревьях рядом с колодами висели черепа оленей с рогами. Под одним из них в траве лежал медный котел с пробитым дном, несколько наконечников стрел из мамонтовой кости.

Окрыленные надеждой скорой встречи и с самими кочевниками, офицеры зашагали веселей.

МОНАСТЫРЬ

Речушка наконец вырвалась из горных теснин и вывела путников в широкую долину, упиравшуюся в зеленые холмы, за которыми темнели отроги высокого хребта. Русло здесь разбивалось на несколько рукавов, перекрытых пониже мощными заломами, нагроможденными во время паводков: тысячи стволов, ошкуренных водой и выбеленных солнцем, торчали из них во все стороны, как иголки циклопического ежа. По длинной гривке, разделявшей протоки, с трудом обошли этот хаос и побрели по зеленому, росистому лугу, гадая, куда держать путь дальше. Долина просторная, и если здесь живут люди, то где больше вероятность встретить их?

На самом высоком холме их внимание привлекло скопление бурых пятен. По форме и цвету они напоминали строения. В глазах изможденных горе-путешественников загорелась надежда – вдруг и вправду это жилье? Самый полноводный рукав речушки, как по заказу, вел прямо к подножью этой возвышенности. Вскоре стало очевидно – действительно какие-то постройки.

– Похожи на якутские юрты с хотонами, – сказал ротмистр.

– Кроме прииска, здесь быть нечему, – уверенно возразил есаул Суворов.

– А что если это застава красных? Поскрытней надо бы идти.

Послышались треск сушняка и чьи-то шаги. Офицеры замерли. По противоположному берегу брел, не разбирая дороги, лось светло-бурого окраса. Зверь шествовал так, будто пребывал в глубокой задумчивости, – громадная голова с лопатами не окостеневших еще рогов свисала вниз и болталась из стороны в сторону. Тоже, наверное, достало комарье.

Они переждали, когда гигант исчезнет из виду, и осторожно двинулись гуськом дальше.

– А вон и старательские промывки! – обрадованно указал Суворов на давние, отчасти заросшие травой, рытвины. – Что я говорил?

Когда офицеры крадучись стали подниматься на холм, в проеме между деревьев над одним строением прорисовался крест.

– Господа, да это же монастырь, – прошептал юнкер Хлебников. – Причем раскольничий. Крест-то восьмиконечный! Красных здесь наверняка нет, а то давно б скинули.

– Да что вы, юнкер, такое придумываете, откуда возле монастыря промывки?

– Может, монахи старательством, как и мы, добывают на жизнь.

Напрягая последние силы, держась друг за друга, оборванные, изъеденные комарами, опухшие от голода люди теперь не таясь взбирались на холм, словно боялись, что если сейчас не дотронутся до обросших по низу мхами каменных стен, то мираж этот исчезнет и они опять окажутся один на один с тайгой, где их давно стережет костлявая.

Возле монастырской стены из земли топорщились ровными рядами мясистые ростки с морщинистыми округлыми листьями.

– Господа, это же картошка! Ей-богу, картошка!

Оголодавший до предела поручик первым прошел через калитку во двор и без стука отворил дверь – никого! Пахнуло застоявшимся мужским потом, перемешанным с ароматом копченого мяса, пласты которого висели на деревянных крюках по стенам. Следом зашли отставшие спутники.

– Эй, есть кто? Эй, отзовитесь! – все громче выкрикивали они.