Скитники

До морозов намыли «рыжухи» около пуда. На каждого получалось почти шесть фунтов. По расчетам, этого должно было хватить для обустройства на новом месте. Решили трогаться в путь, как только сойдет снег.

Мешочки же с золотым песком каждый день упрямо напоминали обитателям гарнизона о долге перед старателями прииска Случайный. Теперь-то они хорошо представляли, какого труда стоило тем намыть изъятые у них два с половиной пуда. Больше всех терзался угрызениями совести подполковник. В конце концов он собрал всех.

– Господа, что будем делать? Держать слово, данное старателям, или махнуть на наше обязательство рукой?

Офицеры, уже настроившиеся по окончании зимы выбираться к морю, приуныли: если возвращать долг, то их эмиграция отложится как минимум на год, а то и два. Но все сошлись на том, что нарушать слово офицера, даже в такой ситуации, им не к лицу.

После принятия этого мужественного решения договорились в дальнейшем намытое делить на две равные части, одна из которых пойдет в общий котел, а вторая на личные нужды.

Наступивший сезон отработали как заведенные и, сами того не ожидая, к осени собрали необходимое количество золотого песка и самородков. Выручила богатая золотоносная жила. Только на ней за две недели намыли почти пуд шлихового золота.

На прииск отправили Суворова с Дубовым. Барак они нашли легко. Тот, правда, стал раза в три короче и казался совершенно заброшенным. Внутри – ни души.

– Неужто разъехались? – расстроился Суворов.

– Да нет, кто-то живет. Вон чайник на печи, вода в ведре чистая. Надо еще разобраться, кто здесь теперь хозяйничает, – сказал рассудительный Дубов.

– И то верно. Только давай от греха подальше в лесочке покуда затаимся.

Вечером появились хозяева – трое усталых оборванцев с пегой, понурой собачонкой. Есаул признал людей и окликнул одного из них по имени.

Те удивленно уставились на человека в казачьей амуниции:

– Суворов, ты, что ль?

– Кто же еще? А где остальные?

– Мы тута одни. Как рыжуха кончилась, так и разошлась артель. Кто к семьям, кто на новые залежи. А нам и податься некуда. Так и живем. Барак токо укоротили, штоб помене топить. Золотишко моем помаленьку – нам хватает. Зимой соболя промышляем… Ты-то как? Важный стал.

– Слава Богу! Грех жаловаться. Мы к вам по приказу подполковника. Поручено долг вернуть.

Есаул вынул из вьюка тугие, увесистые мешочки:

– Держите. Здесь ровно столько, сколько брали.

Старатели онемели. Потрясенные честностью офицеров, долго стояли истуканами, боясь прикоснуться к свалившемуся богатству.

– В акте распишитесь все трое, – ткнул пальцем в бумагу Суворов. – Всех остальных из артели найдите, каждому его долю отдайте по-честному. И не шалить. Про обман все едино узнаем. Руки повыдерем, ежели что.

Пока разговаривали, к собачке подбежали два длинноухих зайчонка-подростка и легли у ее ног. Та сразу оживилась и принялась тщательно вылизывать их. У Суворова с Дубовым от изумления широко раскрылись глаза.

– Что, дивно? И мы дивились, когда Мулька весной их притащила. Видать, зайчиху-то задавила, а мальцов пожалела. Сама щениться уж не могет, а понянчить малых еще охота. Все лето возилась с ними. Насилу выходила. Оне так с нами и живут. Нам-то хорошо: коль сильно прижмет, так провиант под боком.

– Да вы что? Как можно? Они к вам как к родителям, а вы – «провиант»! Не по-христиански это, – заволновался Дубов.

– Да это так, к шутейному слову пришлось… Сами к ним прикипели. День-другой нету, так переживашь, будто за дите малое, а прискачут – праздник, – оправдывался старшой.

*

Вернув долг, офицеры почувствовали, что с души свалилась огромная тяжесть. Теперь они могли с чистой совестью готовиться к отъезду. Всю зиму только и делали, что перебирали вещи, решая, что взять с собой, что оставить. За время жизни в гарнизоне каждый успел окружить себя не только нужными, но и милыми, дорогими сердцу вещицами. Получалось, как ни крути, что вместе с харчами, оружием, боеприпасами груза у каждого из них набиралось по три-четыре пуда.

– И как мы с такими торбами потащимся? – заныли братья Всевлады.

– Может, лучше заплатить Василию, чтоб на лошадках довез? – предложил юнкер.

– До побережья-то он нас довезет, а кто знает, сколько времени еще мыкаться придется, пока судно наймем? Могут и повязать, – высказал свои опасения есаул.

– Послушайте, господа! Может, построим струг и, спустившись по реке, станем дрейфовать вдоль береговой линии? – подал смелую идею мичман. – Рано или поздно кого-нибудь зафрахтуем. Василий говорил, что американцы несколько новых факторий открыли. А не повезет, так на том струге на Сахалин махнем. Компас у меня есть, парусину Василию закажем.

– Хорошо придумал! Тогда и золото сэкономим, – обрадовались Овечкины. Остальным эта идея тоже пришлась по душе.

Лосев, узнав о намерении товарищей, поддержал их и пообещал выделить на подмогу пару казаков, в плотницком деле сведущих.

КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ