Читаем Склифосовский полностью

Интересно порой распоряжается судьба. Ипполит Осипович Корженёвский был в свое время очень уважаемым человеком в области медицины. Он считался искусным хирургом, руководил клиникой в Варшаве, потом заведовал кафедрой в Санкт-Петербургской Императорской медико-хирургической академии. Его книга «Анатомия человеческого тела» принесла ему известность. При всем этом он умудрился остаться в истории медицины, как ретроград, препятствующий научному прогрессу. Сегодня, пожалуй, более научных трудов известна его фраза, направленная против асептического метода: «Не смешно ли, что такой крупный человек, как Склифосовский, боится таких мелких творений, как бактерии, которых он даже не видит!»

Кстати, асептические тенденции в медицине существовали очень давно, правда без всякой связи с микробами. В Древнем Риме хирургов обязывали прокаливать в огне инструменты перед операцией. Таким образом боролись… со стрелами Аполлона. Считалось, что с их помощью зловредный бог карает людей болезнями. Разные попытки обеззараживания делали врачи других стран и народов. Например, применяли прижигание ран раскаленным железом или кипящим маслом, использовали бальзамические мази, известь или уксус. С доисторических времен известны лечебные травы, большинство из которых обладает как раз противовоспалительным эффектом, например ромашка, алоэ, полынь или календула. Совершалось это все интуитивно-эмпирически, ведь о существовании микробов никто не догадывался.

Впрочем, и когда в XVII веке Антони ван Левенгук случайно открыл целый мир живых существ, помещающийся в капле воды — это событие скорее позабавило светил медицины из Лондонского королевского общества, чем навело их на мысль о связи микроорганизмов с болезнями. Даже удивительно, как люди держатся за привычную картину мира, боясь впустить туда новое.

Самое интересное, что о заразности многих болезней к этому моменту уже хорошо знали. Правда, знания эти не принесли никакой практической и гигиенической пользы. В 1546 году появился грандиозный труд Джироламо Фракасторо «О контагии, контагиозных болезнях и лечении». В нем излагалось довольно стройное учение о неком заразном начале, которое выделяет организм больного. Как многие деятели эпохи Возрождения, он был универсалом — физиком, астрономом, медиком и поэтом. Кстати, сифилис получил свое название от его поэмы «Сифилис, или О галльской болезни». В ней пастух по имени Сифилус разгневал богов Олимпа своим неправильным образом жизни и был наказан ужасной болезнью. В поэме он не только описал болезнь и пути заражения, но и дал рекомендации по борьбе с ней. В своем труде «О контагии…» Фракасторо выделил три способа передачи инфекционной болезни: при контакте с больным, через зараженные предметы и по воздуху на расстоянии. С современной точки зрения этот труд выглядит местами наивным, но в свое время он явился настоящим прорывом. Ведь до него эпидемии объяснялись вещами, порой совсем мистическими, такими как испарения от неведомого подземного гниения, извержения вулканов, солнечные и лунные затмения, а также — появление комет.

Взаимосвязь между бактериями и инфекциями обнаружили гораздо позднее — уже в XIX веке. Одним из первооткрывателей в этой области считают английского хирурга Джозефа Листера, который уже упоминался в связи с обеззараживающей повязкой. Кстати, его повязка стала одним из первых товаров компании «Джонсон энд Джонсон» («Johnson & Johnson»), успешно работающей и сегодня. Эта фирма первой в истории начала заниматься асептикой. В частности, изготовила стерилизационную систему, работающую по принципу сухого жара и давления пара. Также под брендом «Джонсон энд Джонсон» выпускались стерильная вата, марля и халаты для докторов. А еще эта компания издала книгу «Современные методы антисептической обработки раны», долгое время это был единственный справочник по антисептикам.

Здесь стоит рассказать, чем, собственно, асептика отличается от антисептики. Оба слова пришли из латыни и имеют общий корень septicus, что переводится как «гниение». Предлог «а» означает «без», а «анти» — «против». Асептикой называют комплекс мероприятий, которые предупреждают попадание болезнетворных микроорганизмов в раны, особенно при операциях. Антисептикой — соответственно — различные способы уничтожения микробов, которые попали в организм человека. Это взаимодополняющие понятия, но если с антисептикой люди сталкиваются в быту, принимая антибиотики при простудах или смазывая порез йодом, то асептика — прерогатива больницы, особенно хирургических отделений. Именно там, в некоторых особых местах создается искусственная среда, почти полностью лишенная микробов.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное