Склифосовский

В их биографиях есть некоторое сходство. Оба закончили Императорский Московский университет, оба стажировались за границей (Пирогов в 1833 году после защиты диссертации на степень доктора медицины на три года уезжал в Берлин), оба работали в Одессе и затем Киеве, оба участвовали в войнах и там сделали своим замечательные открытия, в конце концов оба при жизни пользовались уважением и активно занимались общественной деятельностью. Даже усадьбы у них были почти рядом — рядом с Винницей и Полтавой. Имена обоих стали нарицательными, правда немного по-разному.

Мы точно не знаем, когда именно и при каких обстоятельствах наш герой познакомился со своим кумиром. Наиболее закономерно предположить, что их первая встреча произошла в Одессе. Но уже с этой встречи становятся заметны их значительные различия. Пирогов в Одессе в свои 46 лет уже был почетным членом Московского университета, за плечами которого был опыт Крымской войны, Склифосовский же только приехал сменить его в качестве хирурга в местной больнице. Пожалуй, не было еще биографа, который не назвал бы Склифосовского преемником Пирогова. Как хотелось бы обрисовать яркую сцену знакомства вчерашнего студента Склифосовского с живой легендой медицины того времени, по книгам которого он штудировал хирургию! Увы, свидетельств такой встречи не сохранилось. Однако в дальнейшем Пирогов по достоинству оценил таланты молодого хирурга — спустя десять лет Склифосовский защитил диссертацию, посетил лучшие европейские хирургические клиники, опубликовал целый ряд научных работ, работая заведующим хирургическим отделением в Одессе. Конечно, эту молодую звезду хирургии Пирогов не мог не заметить и, будучи уверенным в его таланте, не предложить дальнейшее повышение.

Далее их пути разошлись, а эпистолярного наследия не сохранилось. Тем не менее именно Склифосовский будет рядом с Пироговым в его последние дни.

Повод для их встречи в 1881 году был торжественный: Склифосовский отправился в усадьбу Вишня, чтобы от лица Московского хирургического общества и Московского университета пригласить Пирогова на празднование его юбилея в Москву. В связи с пятидесятилетием трудовой деятельности «на поприще просвещения, науки и гражданственности» в Москве решили устроить масштабное чествование заслуженного врача, наградив его званием почетного гражданина Москвы. «Я прибыл в Вишню рано утром, — говорил сам Склифосовский в речи на заседании Русского хирургического общества 23 ноября 1893 года, — и оставался в ней до позднего вечера, весь день проводя в сообществе этого великого старца. Я удивлялся при этом необычайной свежести его ума, поражен был почти юношеской бодростью его духа. Предметом нашего собеседования были разнообразные вопросы научно-социальных знаний — биология, физиология, хирургия и др. — и некоторые стороны общественной жизни. Везде блистал его острый ум, увлекала его объективная критика, трогала искреннейшая сердечность». Стоит отметить, что у Склифосовского была особая миссия: уговорить семидесятилетнего Пирогова отправиться в Москву на свое чествование. Дело в том, что пожилой Николай Иванович не хотел покидать усадьбы. Подслеповатому от катаракты и с усилившейся глухотой ему было непросто решиться выслушивать пышные заверения в бессмертии. Тем не менее Склифосовский справился с поручением — пожилой мэтр согласился на поездку. В конце этой дружеской беседы Пирогов обратился с просьбой, чтобы Николай Васильевич осмотрел язву, появившуюся у него в полости рта. По словам Сергея Сергеевича Шкляревского, опубликовавшего в журнале «Врач» в 1882 году историю болезни Николая Ивановича Пирогова, супруга передала ему заверения московского профессора, что язвы не злокачественны, но вряд ли могут зажить. Как мудро поступил Склифосовский — ведь Пирогову предстояло долго отсутствовать дома, впереди была долгая дорога, обставленная, правда, всевозможным комфортом. Потому как в Москве Склифосовский осмотрел Пирогова повторно 24 мая. На вопрос доктора Шкляревского прозвучал категорический ответ: «Ни малейшего сомнения быть не может, что язвы злокачественные, что существует новообразование эпителиального характера. Необходимо удалить, оперировать как можно скорее, иначе неделя-другая, и будет уже поздно и невозможно». Приговор Склифосовского остался между ними, его не решились сообщить даже жене Пирогова. Далее было еще несколько консультаций и даже консилиум профессоров из Москвы и Петербурга, однако мнение оставалось прежним. В итоге заключение консилиума было решено донести до Пирогова через его жену. Сомнения светил медицины вполне понятны: как сообщить великому хирургу о необходимости операции, результат которой непредсказуем, да и выполнить уникальную процедуру мало кому по силам? Жена Пирогова медлила, в итоге решение консилиума за два часа до отъезда из Москвы больному сообщил Склифосовский вместе с Эдуардом Эдуардовичем Эйхвальдом[99].