Сколько нам еще жить?..

Все время, пока отец говорил, Клычмурад решительно смотрел на брата. Так вот кто, оказывается, убийца!.. Вот кого разыскивают пограничники и проклинает все село! Никогда бы не догадался об этом. То-то в последнее время брат такой странный, спросишь его о чем-нибудь, а он молчит, переспрашивает, пугливым стал…

— Зачем он это сделал? — удивился Клычмурад, — разве пограничники мешали нам?..

— Так уж получилось… Уходить надо. Да поможет нам аллах. Вот и погода подходящая, — вздохнул отец.

— Но хозяйство, скот, семья! — воскликнул Клычмурад. — Как все это бросить, отец!

— Аллах захочет, вернемся… Или ты хочешь, чтобы меня и Бекмурада посадили в зиндан?

— Если бы с Дурды Муртом… Тогда и стадо можно было бы с с собой взять и верблюдов, — предложил Клычмурад.

— Я лучше его тропы знаю, — успокоил отец, — не попадемся. Потом с ним придете, заберете все, что нужно. Нельзя сейчас ждать. Каждую минуту могут придти… Я скоро вернусь, а вы собирайтесь, только без суеты. Самое необходимое берите. Никому ни слова. Потом сам скажу. И не вздумайте следить за мной. Один раз Бекмурад попробовал!

Отец ушел, и только теперь Клычмурад осознал полностью то, что сделал брат. Невольно задавал вопрос: а он смог бы так? И не находил ответа, даже когда Бекмурад рассказал, как все вышло. Ставил себя на его место, но ответ так и не приходил. Делалось страшно, стоило только представить кровь, хлеставшую из горла пограничника…

Это была одна из тех ночей, которые нередко бывают в горах в любое время года. Слабый свет только что народившегося месяца не мог пробиться сквозь плотные тучи и хотя бы на миг осветить землю. Ветер то налетал, закручивая пыль и песок в воронки, то стихал, и тогда отчетливо было слышно, как капают редкие, но крупные капли дождя. Глухо шумел кустарник, казалось, ветер словно шарит по ветвям и никак не может найти то, что ему нужно. Он злился и с новой силой набрасывался на кусты.

Алексей вместе с напарником — широкоскулым киргизом Уланом, завернувшись в плащи, притаились под кустом и внимательно вглядывались в чернильную темноту.

— Ай, совсем ничего не видно, — прошептал Улан, — будто у нас в закрытой юрте…

— Мы и ночью должны видеть как кошки… Понял? — шепотом ответил Алексей.

— Моя понял… Будем кошка! Нет, как кот…

— Помолчи, — оборвал Алексей, — слушай!..

Но как ни вслушивались в таинственные звуки неприветливой ночи старший наряда Алексей Кравцов и его напарник Улан Токомбаев — ничего подозрительного не могли обнаружить. Пограничники понимали, что лучшей ночи для нарушителей и быть не могло и напряженно ловили каждый шорох, прислушивались к каждой капле дождя. Все их внимание было обращено на сопредельную сторону — оттуда, вероятнее всего, мог придти враг. Но помнили, что он мог зайти с тыла. Ударить предательски и коварно. Полной уверенности, что за спиной только свои, — не было.

…Они шли гуськом. Впереди неслышно скользил в своих мягких чарыках отец. Следом, стараясь не отстать — Клычмурад, за ним Бекмурад. Старого Овеза радовала кромешная мгла. Мог бы и с закрытыми глазами идти — с детских лет все знакомо и привычно. Двоякое чувство испытывал глава семьи: хотелось быстрее оказаться за кордоном, и в то же время было чего-то жаль… Только и радости, что согревал сердце увесистый мешочек, надежно спрятанный за пазухой, но может ли он заменить все то, что оставлял он здесь? Была еще надежда вернуться в родные края вместе с Дурды Муртом.

Клычмурад едва различал спину отца. Вслушиваясь в ночные звуки, он механически переставлял ноги. Слишком много пришлось ему узнать за один день. События, словно лавина песка, рухнувшая с высокого бархана, навалились на него, подмяли под себя и ему казалось, что он задыхается.

Когда отец после продолжительной отлучки вернулся домой, Бекмурад был разочарован — ничего в его руках не было. Мелькнула мысль: «Может он и не ходил к тайнику»? Но вот отец, плотно прикрыв дверь, достал из-за пазухи мешочек и высыпал его содержимое на ковер, предварительно сдув с него пыль, — братья ахнули и глаза их засверкали от радости и жадности… Нет, отец не хранил бумажные деньги — что бумага? И времени подвластна, и любая крыса сожрать может! Другое дело золото и прозрачные, как вода в горном ручье, камушки… Бекмурад предложил разделить все на три части — безопаснее нести через границу, но отец не согласился… Сейчас, шагая за братом, Бекмурад видел наяву сияние золота, блеск камней, что лежали в мешочке на груди у отца. Они сияли так ярко, что Бекмураду казалось — это они помогали ему видеть в кромешной темноте…