Сколько нам еще жить?..

Вопли бандитов вместе с сизым дымом догорающих костров растворялись в синем безоблачном небе. А навстречу им, сверху беззвучно падали на землю первые желтые листья. Они долго кружились в воздухе, словно вспуганные бряцанием оружия, ржанием лошадей, злобными криками озверевших в слепой ярости людей…

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Могучий лайнер, широко распластав серебрящиеся под солнцем крылья, все дальше уносил Айнур от родного дома… Впервые смотрела она с такой высоты на огромную желтую скатерть Каракумов, туманный синий Каспий, белые вершины Кавказа. Увидев широкую серую ленту, догадалась — Волга! Так вот она какая, великая русская река?.. Всего четыре часа прошло и вдруг — Москва! Город — мечта! Город — дарующий счастье, благополучие и мир. Ей, впервые покинувшей родное село, затерявшееся среди гор и песков, все казалось причудливым сном. Она боялась проснуться. А сон продолжался.

Внизу простиралась зеленая тайга. Как завороженная смотрела Айнур в иллюминатор на величественную картину, что час за часом разворачивалась перед ней. Никогда раньше, она не думала, как огромна и разнообразна страна, в которой живет. Каракумы, Копетдаг — они тоже велики, но разве можно сравнить с ними все то, что она видит сейчас? То была родная земля, теперь она видела Родину!

Мягко гудели турбины, самолет плавно покачивался на воздушных волнах, вибрация мелкой дрожью отдавалась в стенках салона, подлокотниках мягких кресел. Сама Айнур была здесь, в самолете, мысли — в сибирском городе, что приближался с каждой минутой, а память — в родном селе, на заставе…

…Когда она, с гулко стучавшим сердцем, прибежала к арыку, Андрей был уже там.

— Айнур! — взволнованно прошептал он, увидев девушку.

— Андрей! — эхом отозвалась она.

— Долго ты! Я уже всякое думал…

Она помолчала, потом глаза ее вспыхнули решительным огнем:

— Скажу им в лицо все, что думаю! Скажу, чтобы убирались, а то плохо будет! А жениха этого лысого кипятком ошпарю. Пусть только сунется к нам в дом…

— Думаешь, поможет? — спросил Андрей.

И тут же сразу как-то сникла девушка, прошла вспышка гнева, вновь безвольно опустились плечи…

— Тебе надо бежать, Айнур. Тихо и быстро…

— Ты сказал бежать? — встрепенулась она.

— Бежать!

— Кто и где ждет меня? Если в Ашхабад, там у мамы есть знакомая. Но Бекмурад и туда доберется. В последнее время он ничего не боится. Сумасшедшим стал.

— А если к моим родителям в Сибирь. Там уж никто не найдет…

— В Сибирь? Да ты с ума сошел! Это так далеко и холодно… Кто я такая твоим родителям? Что подумают, что скажут? И разве мама отпустит… Нет, Андрей, это не выход… Нет… Не знаю…

— Только надо все без шума и быстро! Идем на заставу… Есть там человек, который поможет тебе.

— Это кто же? — с надеждой спросила Айнур.

— Светлана Павловна, жена начальника заставы. Мы с Ширали ей все рассказали. Ты веришь ей?

— Конечно…

— Тогда бежим…

Когда они вошли в уютную квартиру старшего лейтенанта, там, кроме Светланы Павловны, были Ширали и Гозель. Подруги крепко обнялись, словно давно не видели друг друга. Айнур расплакалась, и Гозель шмыгала носом.

— Ой, Айнур, бежать тебе надо, бежать! — всхлипывая, повторила она.

— Я понимаю… но куда?

— В Сибирь, — перестав вдруг хныкать, твердо заявила Гозель. — На твоем месте я бы не раздумывала…

— Другого выхода я тоже не вижу, — вмешалась Светлана Павловна.

— Решайся, Айнур, — добавил Ширали.

— Ну, нельзя же вот так сразу, — растерялась девушка, — подумать надо…

— Решайся, Айнур, надо сейчас, времени на раздумья нет, — заявила Светлана Павловна. — Пока отчима дома нет. Скажи, как на это твоя мама посмотрит? Неужели она не поймет тебя? Это меня сейчас больше всего волнует…

— Мама меня очень любит и вдруг останется одна, — помрачнела Айнур.

— А когда в чужие руки отдаст тебя — разве не одна останется, — заметила Гозель.

— Ты же учиться хочешь, — тихо произнес Андрей.

Все замолкли, вопросительно смотря на Айнур, понимали, что сейчас она стоит на распутье и трудно ей решиться. Слишком крепко привязана она к матери, родному дому, подругам… Всему, что окружало ее с малых лет… И вдруг вместо всего привычного и дорогого — далекая, незнакомая Сибирь, чужие люди, длинная трудная дорога. И ни одного близкого человека рядом…

— Может быть, сказать маме, что не в Сибирь, а в Ашхабад… — тихо произнесла Айнур. — Так ей легче будет хотя бы первое время…

— Значит ты согласна? — спросила Светлана Павловна.

— Да, если мама разрешит, — чуть слышно прошептала Айнур. «Если останусь, меня обязательно выдадут за лысого, — с дрожью подумала она, — и никто уже не спасет. Прощай тогда мечта об учебе, прощай светлое чувство, что появилось так неожиданно к широкоплечему парню с бирюзовыми глазами. Мама должна понять меня, как она отговаривала Бекмурада, сколько раз плакала…»

— Я поеду, — уже тверже произнесла Айнур.