Сколько нами пройдено...

Накануне в Днепропетровск была отправлена за топливом автоколонна. Рейс был чрезвычайно ответственный, поэтому мы с начальником автотранспортного управления генералом Н. В. Страховым отобрали для выполнения этого задания лучших людей и лучшие машины. За руль сели самые опытные водители. Десять многотонных грузовиков должны были привезти достаточный запас горючего для группы генерал-лейтенанта И. А. Плиева. Старшим по колонне был назначен капитан И. В. Пшеничный, очень расторопный командир, неоднократно выходивший из всяческих переделок. Он получил в распоряжение гусеничный тягач и один танк, которые могли в случае необходимости служить буксировщиками.

Колонна грузовиков ушла в Днепропетровск и пропала. Известия из частей о доставке горючего также не поступали. Я и теперь почти физически ощущаю напряженную атмосферу в штабе фронта, которая возникла в те часы, когда мы ждали возвращения капитана Пшеничного. Положение, надо сказать, складывалось драматическое. Времени до намеченного срока наступления оставалось мало. Если бы Плиев не получил горючего, его механизированные и танковые соединения оказались небоеспособными и операцию по овладению Николаевом пришлось бы отложить.

Вечером 5 марта на ужин в столовой Военного совета сошлись, как обычно, Родион Яковлевич Малиновский, начштаба фронта генерал-лейтенант Ф. К. Корженевич, члены Военного совета А. С. Желтов и В. М. Лайок, а также я, начальник тыла. Настроение у всех было прескверное. Разговор за столом не клеился. Я чувствовал себя главным виновником случившегося: сведений о доставке топлива по-прежнему не поступало.

Командующий фронтом, очевидно, понимал мое состояние. Он знал, что снабженцы сделали все, что было в их силах, и потому не стал учинять разноса.

Ужин закончили молча, и также молча стала расходиться. Перед уходом из столовой Корженевич извлек из кармана кителя радиограмму, в которой группе Плиева приказывалось овладеть городом Николаевом и назначался день и часы атаки. Медлить с отправкой этого приказа дальше было нельзя. Малиновский подписал радиограмму только после некоторого раздумья.

Я уехал в тыловое управление. Еще раз попытался по радио и телефону заполучить хоть какую-нибудь информацию о нашей автоколонне с горючим. Увы, все было безрезультатно.

Под утро решил вздремнуть, но сна не было ни в одном глазу. И вдруг часа в четыре за дверью моего кабинета торопливо прогрохотали сапоги, затем послышался резкий стук. Распахнув дверь, я увидел на пороге капитана Пшеничного.

Шагнув в кабинет, он вскинул руку к фуражке:

— Товарищ генерал-майор!..

— Подробности потом. Привез или нет?

— Так точно, товарищ генерал. Все в порядке.

— Ну, слава богу! Молодец! — У меня будто гора свалилась с плеч. — Садись, рассказывай.

От усталости Пшеничный едва держался на ногах. Оказалось, автоколонна добралась до района дислокации механизированных соединений генерала Плиева еще в 18 часов вчера вечером. Горючее было доставлено в полном порядке, и сразу началась заправка боевой техники. Но из-за отсутствия связи Пшеничный не мог доложить о выполнении задания и решил срочно ехать в штаб тыла. Этот путь он преодолел с огромным трудом. Сперва летел на У-2, но пришлось сесть где-то в степи, у дороги, так как ближайшие к нам аэродромы были совершенно размыты весенним половодьем. Потом ехал на попутном виллисе. Не доехал — застряла машина. Затем пересел на лошадь, но и та, бедная, пристала. Последний десяток километров капитан протопал пешком и вот появился в штабе за четыре часа до наступления.

Связавшись по телефону с командующим фронтом, я сообщил, что горючее конно-механизированной группе Плиева доставлено еще вчера, и услышал в трубке, как облегченно вздохнул Родион Яковлевич.

— Спасибо, Александр Иванович. Не забудь объявить благодарность шоферам и капитану Пшеничному от командования фронта…

Самоотверженные водители транспортной автоколонны заслужили благодарность командующего фронтом. Они воистину совершили подвиг. По рассказу капитана Пшеничного, они хлебнули беды, когда свернули с Криворожского шоссе на проселочную дорогу. Машины сразу начали увязать, особенно часто застревали в низинах и на разъезженных участках у деревень. Только благодаря упорству и опыту бывалых шоферов, благодаря настойчивости и энергии Пшеничного колонне удалось преодолеть этот тяжелый путь к району сосредоточения ударных механизированных соединений.

Самой высокой похвалы был достоин и капитан Пшеничный. Мы не случайно послали в этот рейс именно его, а не кого-то другого. Этот человек не только обладал недюжинной силой воли, но и отличался редкостной исполнительностью. Мы знали, Пшеничный скорее ляжет костьми, чем вернется, не выполнив задания. Упрямый характер капитана оказался тут как нельзя кстати. В этом рейсе молодой командир проявил высокое чувство воинского долга, находчивость, умение мобилизовать людей. Впоследствии управление тыла не раз поручало капитану Пшеничному самые трудные задания, и он всегда блестяще с ними справлялся.