Сколько нами пройдено...

Чтобы не дать повода иным командирам частей для отступления, Толбухин распорядился оставить свой командный пункт на прежнем месте, на правом берегу реки. Однако тыловому управлению было приказано эвакуироваться за Дунай, в город Байю. Хочется подчеркнуть, что, несмотря на прорыв нашей обороны в районе Дунапентеле и выход вражеских танков к Дунаю, это не вызвало переполоха и не причинило особых неприятностей нашим тылам. Работа тыла шла организованно потому, что главная линия снабжения фронта через Байю, на которой были сосредоточены основные базы и склады, а также действовавшая канатная дорога, не подверглись непосредственному вражескому удару. Маневр грузами мы осуществляли свободно по всей полосе фронта, поскольку весь левый берег Дуная находился в наших руках.

Прорыв гитлеровцев у Дунапентеле не причинил нашим тылам сколько-нибудь серьезного ущерба. Что касается других участков, где противник предпринял контрнаступление (в районе Надьканижа против 57-й армии генерал-полковника М. Н. Шарохина, в районе реки Дравы против 1-й болгарской и 3-й югославской армий), то здесь немцы добились совсем незначительных результатов, и то лишь на короткое время. Серьезный успех сопутствовал им, правда, на направлении главного удара южнее озера Веленце, где действовала 6-я танковая армия СС. Однако и тут к исходу 15 марта дивизии врага были измотаны, обескровлены в ожесточенных боях, а затем и остановлены.

Как же все-таки произошло, что противник несколько суток продвигался в глубину нашей обороны и вместе с тем не причинил вреда тыловому обеспечению войск? Дело в том, что главной целью гитлеровцев был захват переправ через Дунай. На эти пункты и нацеливались их танковые клинья. Враг стремился любой ценой овладеть мостами возле Дунапентеле и Байи. В случае успеха немцы могли бы по ним с ходу форсировать Дунай и создать плацдармы на левом берегу. Однако до города Байя противник вообще не дошел. А переправу у Дунапентеле, куда проникли его передовые танковые подразделения, использовать ему не удалось.

В январе и феврале, когда мы возились с наводкой шестидесятитонного понтонного моста, готовя его для пропуска автомобильного и железнодорожного транспорта, противник нам совершенно не мешал. Немцы не бомбили переправу, а только наблюдали за ней, посылая в район Дунапентеле самолеты-разведчики: с воздуха была видна вся картина монтажа понтонов. Лишь в дни Балатонского сражения мы поняли, почему германская авиация не трогала нас: противник приберегал этот мост, способный выдержать самые тяжелые танки, для себя, чтобы использовать его для переброски техники на левый берег Дуная. Но нам по-особому повезло: внезапный ледоход и половодье залили понтоны водой и погрузили весь мост на дно реки. И когда однажды на рассвете отдельные немецкие танки вышли к Дунаю, никакой переправы перед ними не оказалось.

Участники боев у Дунапентеле рассказывали, что противник совершил здесь прорыв исключительно танковыми силами. Его пехота либо отстала, либо была отсечена огнем нашей артиллерии. На танках, прорвавшихся к Дунаю, находились только автоматчики. Они должны были удержать переправу и мост до подхода головных соединений, но такая задача оказалась не по плечу вражескому десанту, далеко оторвавшемуся от основных сил. По этой же причине сохранились в целости и наши армейские тылы: немецкие танкисты, выполняя приказ, стремились как можно скорее достигнуть переправы, а закреплять успех и очищать наш тыл на пути прорыва было некому — пехота застряла в нашей обороне. К тому же прорыв вообще удалось ликвидировать в тот же день.

Наши части, отступив, не ушли за Дунай, а развернулись вправо и влево, образовав узкий коридор. Маршал Толбухин очень оперативно произвел перегруппировку войск, направив в район прорыва крупные мотомеханизированные силы. В сражение под Дунапентеле вступили 250 артиллерийских самоходных установок. Одну партию 152-миллиметровых орудий мы переправили на катерных паромах возле города Байя. Другую — перевезли тем же способом у острова Опель, ниже Будапешта. Самоходки, мощно ударившие по флангам немецкого клина, быстро расправились с вражескими танками и восстановили линию фронта.

В результате того что прорыв нашей обороны произошел внезапно и ликвидирован был так же внезапно и четко, все тыловые учреждения и базы — от фронтовых до дивизионных — оставались в течение этого короткого времени на своих местах. Не успели свернуться даже полевые госпитали. И как только фронт был восстановлен, тылы опять соединились с войсками, а вернее сказать, части возвратились на свои исходные позиции, примкнув к тылам.