Сколько золота в этих холмах

Ба идет через зелень, Люси следует за ним. Там, где коренная порода расколота, в трещинах видны древние речные камни, ил и растения, которые вытягивают из озера последние капли. Ба и Люси наполняют землей свои лотки для промывки. Трясут и смотрят – не сверкнет ли золотая песчинка.

Солнце обжигает. Вода с поразительной скоростью покидает тело Люси. Куда она уходит – вся эта потерянная ею вода? Может ли озеро, которое не захоронили надлежащим образом, превратиться в призрака? Может ли какое-то место запомнить то, что нанесло ему вред, и отвечать ему тем же, и ненавидеть вредителя? Люси думает, что может. Она думает: «Не я. Я не нанесла тебе вреда. Помоги мне».

Она находит окаменевшие останки рыбы. Она находит большой кусок кварца. Она находит, что надежда вредит больше, чем ее отсутствие. Ба обгоняет ее – она спрашивает себя, отстает или нет от него Сэм. Люси спешит, спотыкается и опрокидывает содержимое своего лотка, и ба видит ее неудачу, видит ее, распростертую на земле.

Она подбирает бесполезный обломок кварца и швыряет его в дерево. Он раскалывается и падает в ил.

Ба подбирает его. Протирает. Колотит по нему долотом, сбивает кристаллы.

– Девочка Люси.

Она подавляет рыдание. Но его рука двигается к ней с нежностью. В его ладони расколотый кусок кварца показывает свое желтое ядро.

– Как ты узнал? – спрашивает Люси. Она бы оставила этот камень лежать еще на сто лет.

– Послушай, девочка Люси, ты просто чувствуешь, где оно спрятано. Ты просто чувствуешь это.

Он передает ей золото.

Самородок тяжелый, хранит тепло солнца. Он размером с куриное яйцо. Она переворачивает его в руке. В его сердцевине пустота. Она просовывает туда средний палец.

– Кусни уголок, – говорит ба, он сжимает большой и указательный пальцы, показывая, сколько она должна откусить. – Попробуй, девочка Люси.

Оно безвкусно. В нем нет сока. Но ее рот все равно заполнен слюной. Она страдала от жары и от жажды, теперь только от жажды. Неужели эта чешуйка, что она глотает, изменяет ее? Светится ли она под ее кожей, устроившись между желудком и сердцем? Годы спустя она проверит себя в темноте, чтобы увидеть, есть ли разница.

– Ты теперь правильный золотоискатель. Та крупинка, что в тебе, будет притягивать другие богатства. Тин во.

* * *

Когда они спускаются этим вечером, ба подсаживает Люси на каменную стену, а после нее подтягивается сам. Он показывает на материковые горы на востоке, на побережье на западе. В ясные дни, говорит он, Люси может увидеть туман с океана. Паруса кораблей, рассекающие воздух, как крылья.

– Твоя ма считает, что нет ничего прекраснее корабля. Я предпочитаю настоящих птиц. Ты посмотри на этих двух ястребов.

Две птицы в небе машут крыльями и пикируют, садятся на вершину дуба.

– Видишь там?

Люси ничего не видит. Сэм востроглазая благодаря дням, проведенным на солнце; когда Люси отрывает глаза от книг, края мира видятся смутно. Еще одно из ее разочарований.

К ее удивлению, ба опускает лицо вровень с ее лицом, прижимает свою щетинистую щеку к ее щеке. Он так близко к ней, что ей кажется, будто его запах – это ее запах: табак и солнце, пот и пыль. Он поворачивает вместе обе их головы, и Люси видит гнездо с двумя маленькими клювами, разинутыми.

– Когда два этих птенца подрастут, я собираюсь вскарабкаться туда и забрать эту парочку для вас двоих. Вы сможете научить их охотиться, и вам не понадобится тогда ни револьвер ни нож. Ты это знала?

В голосе ба слышно удивление. Сегодня Люси видит то, что видит он: эти два птенца станут больше своих родителей, будут свободно летать. Прежде чем ба убирает лицо, Люси спрашивает:

– Я сегодня принесла пользу, да?

– Конечно, принесла. – Они оба смотрят на самородок в руке Люси. Теперь, очищенный от грязи, он кажется крупнее. – Могу поспорить – три или четыре месяца работы за один день. Твоя ма будет рада. А теперь ты хочешь узнать, в чем самая большая помощь? – ба отворачивается и прищуривается. – Никому не говори об этом месте. Тин во? То, что мы здесь делаем… в этом нет ничего плохого. Эта земля не застолблена. Но многие могут сказать, что и хорошего в этом ничего нет. Люди завидуют нам, дун бу дун? И всегда завидовали. Потому что мы искатели приключений. Кто мы, девочка Люси?

– Мы особенные, – говорит она. Здесь она даже верит в это.

* * *

Когда они возвращаются, ма лежит. Пять месяцев – и ее щиколотки распухли, из-за ребенка у нее постоянная боль в спине. Обычно ба обращается с ней так, будто она сама из золота. Сегодня он бросается на матрас, отчего тот подпрыгивает. Сэм, взволнованная, стонет рядом с ма.

Ма отталкивает ба. Она одергивает на себе платье и садится.

– Приходил хозяин шахты. Он сказал, мы не можем жить в доме, принадлежащем шахте, если ты не работаешь. Он лэйсы во[57], такой же невысокий.

Ба и ма перешептываются ночью о хозяине шахты. Они и раньше, бывало, перешептывались, но никогда так громко, и никогда в присутствии Люси или Сэм. Ма смотрит свирепым взглядом. Она похожа на ястреба.

– Он сказал когда? – спрашивает ба.