Сколько золота в этих холмах

Чарльз вцепляется в куст в центре сада. Высокое растение с мясистыми пятипалыми листьями. «Дражайшая мамочка» – так Анна назвала свое самое обожаемое и самое влаголюбивое растение. Она сама ухаживает за ним, хотя у нее целая армия садовников. Люси ушам своим не поверила, когда услышала, как Анна произносит этим листикам нежные словечки. Только такая богатая девица может расточать свою любовь на растение, которое за неделю выпивает столько, сколько не выпивает целая семья в засушливый сезон. И только столь богатый человек, как Чарльз, может рвать такое растение в клочья, как бумажный лист.

– Я расплачивался по старому долгу, – натянуто говорит Чарльз. – Я хотел пойти один, но ты знаешь, какой бывает Анна. Я сказал ей, что выполняю поручение друга. Надеюсь, ты скажешь то же самое, если она спросит.

– Конечно, я для вас двоих хочу только всего наилучшего. – Следующие слова застревают в ее горле, но Люси выталкивает их. – С нетерпением жду вашей свадьбы.

Она полагала, что лесть успокоит его, но Чарльз со злобой, которая останавливает ее, говорит:

– Только не делай вид, будто тебя заботят мои чувства теперь. Мы видели, как вы двое держались за руки. Скажи мне правду. Уж это-то ты должна для меня сделать.

В саду с его тесно посаженными растениями высокая влажность, и хрипотца в голосе Чарльза становится заметнее. Люси пытается отвергнуть его домогательства смехом.

– Я не считаю, что я тебе что-то должна.

Он хватает ее. Не шаловливым своим прикосновением, которое испаряется под взглядом Анны. Пальцы Чарльза погружаются в плоть ее руки, на ее коже появляются пятна.

– Не будь такой скромницей. Разве я тебе не присылал подарочки? Разве я не был с тобой ласков? Ты жеманничала, а теперь? Почему он? Почему не я? – Голос Чарльза становится похожим на детский писк. Он прижимается лицом к груди Люси. Говорит со стоном. – Я никогда не встречал такой девушки, как ты. Прошу тебя, Люсинда, ты не представляешь, как ты меня мучаешь.

Но она представляет. Она слышала подобные слова от мужчин, и им неизменно предшествовали или за ними следовали другие: «Откуда ты родом?» Их произносили с удивлением или с яростью, различие было для нее несущественным. Она разводит его пальцы, в последнюю очередь отталкивает его лицо. Позволяет Чарльзу задержаться. Ей это неприятно, но какой-то ее малой части – нравится. У нее нет ничего, кроме того, что она делает с ним, и это она ни за что не отдаст. У Анны есть все остальное.

– Ты ему безразлична, – кричит Чарльз вслед Люси. Она не останавливается. – Он использует тебя, только чтобы заполучить ее. Как и все остальные, все эти твои портные, пекари и всякие прилипалы – они обращают на тебя внимание только благодаря Анне.

В ней, в самых ее глубинах, если проникнуть туда через все наносное, таится стальнозубая зависть.

Люси поворачивается. Отчаяние, стыд охватывают ее, и она не скрывает этого. Она опускает глаза, чтобы Чарльз не видел их прищура.

– Ты прав, Чарльз. Как же я не замечала этого раньше?

* * *

Люси в одиночестве возвращается в особняк. Она излучает обиду, острую обиду, она нажимает на свою руку в том месте, где ее схватил Чарльз. Как-то раз дверь шахты ударила ее по этому самому месту. Теперь она щиплет кожу, чтобы та покраснела. Впервые с того дня, когда появился отец Анны и выставил Люси за дверь, она видит, как будущее снова открывается перед ней.

Возможности.

Чарльз, самоуверенный, может представить себе только жалкую Люси, ревнивую Люси, устрашенную Люси, которая выставляет «этого Сэма» за дверь, нашептав в ухо Анны некую историю.

А вот что видит Люси.

Анна выставляет Чарльза за дверь, когда Люси предъявит ей свою руку в доказательство его покушения на нее. Чарльз повержен, он потерял опору – Чарльз выброшен на свалку. Люси, испытывая угрызения совести, видит отчаяние Анны. Которое продолжается некоторое время. Вскоре Анна поднимет голову, услышав шутку Люси. Анна будет смеяться своим переливчатым смехом. Анна и Люси сядут в поезд и уедут далеко-далеко отсюда. И спустя немалое время, после того как уйдут Чарльз и Сэм, у Анны и Люси будет собственное приключение. И пусть прирученная земля вдоль железнодорожного полотна мягче, пусть красота ее теперь без когтей и поэтому не опасна – их это вполне устроит.

Как это ни странно, но дверь в гостиную закрыта. Люси распахивает ее.

Два тела сплелись у стены. Анна хнычет словно от боли, в ее правой руке все еще череп ящерицы. Сэм держит ее другую руку так, как Чарльз недавно держал руку Люси. Алая краска разливается по груди Анны, по горлу – вплоть до самых губ под губами Сэм.

Люси охает.

Два тела разъединяются, череп падает. Череп остается целым, пока Анна не делает шаг назад, не подозревая о том, чтó лежит на полу, она наступает на него, отчего череп рассыпается в порошок. Сэм не краснеет. Сэм усмехается.

Слива