Ты помнишь Абраша дороги военныеИ наш боевой батальон —Как шли нам навстречу арабские пленныеПонесшие сильный урон —Ливанские звезды стояли над пальмами —Собаки брехали вдали —Мы в наших тачанках с сиденьями спальнымиЛетели в дыму и пыли —Мы сзади оставили избы еврейскиеОслов запряженных в плуги —Визжа и крича мусульманские мерзкиеОт нас убегали враги —Мы гнали ислам аргументами вескимиЧтоб больше на нас он не лез —Ни знамя пророка ни ружья советскиеНе сделали им перевес —И мы растоптали их гнезда осиныеИх логова стерли мы в прах —И белое знамя с полосками синимиВнесли в Тель-Авив на рысях.
1989
«Я сионист и я горжуся…»
Я сионист и я горжусяНезримой вредностью своей —Уже давно владею РусьюКак франкмасон и как еврей —Везде где пахнет русским духомЯ тайно властвую над ним —Прислушиваюсь чутким ухомТалмудом вскормлен и храним —Моих невидимых агентовПолна вся русская земляИ много есть моих процентовОт КГБ и до Кремля —Когда советские солдатыВошли в глухой АфганистанШла тель-авивская зарплатаЗа избиенье мусульман —Когда под вечными крестамиСам Горбачев несет призыв —То говорит его устамиВсемирный город Тель-Авив —И я лелею цель простуюВ своей курчавой голове —Звезду еврейскую святуюПовесить в Каменной Москве.
1989
«Интифада интифада…»
Интифада интифадаМы тебе совсем не радыТы возникла словно пень —И звенишь ты целый день —Там где солнышко сияетИ кузнечики поютИнтифада интифадаТы разрушила уют —Перестань журчать противноТенькать пенькать и пищатьПерестань не позитивноНаши мысли раздражать —Мы желаем наслаждатьсяБез напрасной суетыИ друг другу улыбатьсяВ мире неги и мечты —Интифада дорогаяИсчезай куда-нибудьИ свои простые звукиЗахвати не позабудь.
1990
«В тот год советские дивизии…»
В тот год советские дивизииВойти хотели в Тель-АвивНо не хватило им провизииИ провалился их прорывБегли солдаты их голодныеБросая пушки на бегуА вслед евреи благородныеИм предлагали творогуНо офицеры неподкупныеБлюдя мундиров русских честьВ песках солдат теряя трупамиНе разрешали творог естьВ тех творогах зерно заложеноВсех сионистских зол и бед —Так говорил парторг встревоженноПечально глядя на обедИ растеряв в пустыне воинствоПришли начальники в МосквуИх там приняли по достоинствуПо чашке дали творогуИ с той поры в часы урочныеТому кто носит партбилетДают еду кисломолочнуюДля остальных ее уж нетЗато доносит телевизияШум перестройки и призывИ больше русские дивизииУже не ходят в Тель-Авив.