Скопус-2

Али перестал бывать на занятиях, не показывался в школьном буфете. Его видели озабоченно рыскающим по городу, заглядывающим в сомнительные пивные. А панка разъезжала по городу на своем велосипеде, и мало кто обращал на нее внимание. Но дороги их — одержимого перса и человекоподобной панки с татуированными висками — пересекались: они вместе ели пиццу в «Зеленой шляпе» — главной пиццерии города, потом пили кофе с пахлавой в арабской кофейне «Касба». Вечером того дня Элиша встретил Али на набережной. Ветер и дождь отогнали туристов от моря, и Али одиноко шагал, плечом к ветру, сунув руки в карманы мешковатых парусиновых штанов. Вода хлюпала в его синих матерчатых чувяках, напяленных на грубые верблюжьи ноги степняка.

— Ну, как? — поравнявшись с Али, спросил Элиша.

— Еще нет, — мрачно сказал Али и прошел мимо.

Он появился в школе дня через три. Освобожденно улыбаясь, глядел он на Элишу, подошедшего к нему.

— Все, — сказал Али. — Вогнал. Прямо в сердце.

Панку больше не видели в городе; может, она ушла куда-то. Впрочем, никто ее и не хватился.

Сергей Рузер

Перед заходом солнца Мистерия

Действуют

Четыре сына:

Мудрый

Зловредный

Невинный

Не-Умеющий-Спросить

Неизвестный

При входе в зал зрители покупают программки, куда, помимо списка действующих лиц и исполнителей, включены фрагменты знаменитого текста[20], дабы даже человеку случайному было ясно, о чем идет речь. В качестве темы для медитации особо выделен отрывок ПРО ЧЕТЫРЕХ СЫНОВЕЙ.

Тяжелый бархатный занавес уже поднят, но сцена пока что пуста. Впрочем, когда дают боковой свет, то в глубине ее можно различить второй, вспомогательный занавес. За ним — полупрозрачным — возвышается деревянный помост, а на помосте — стол, вокруг которого застыли в напряженных позах трое мужчин.

Приглядевшись, мы понимаем, что это:

Мудрый — в приличествующих случаю праздничных одеждах;

Зловредный — из провокационных соображений держит в руках иллюстрированное «Жизнеописание Тита»;

и Невинный. Лицо его сияет, а туловище слегка наклонено вперед. Все в нем выражает готовность немедленно служить. На бескозырке большими серебряными буквами выведено: «Невинный».

Трое эти тоже полупрозрачны, и потому не только меж, но и сквозь них можно видеть гористый, почти швейцарский пейзаж задника, где солнце готовится спуститься в ложбину между двумя хребтами. Длится, длится предзакатный час.

Слева, над сценой, написано синим по белому: «НАРОДЫ МИРА! ВСТРЕТИМ ПАСХУ 574… ГОДА В ИЕРУСАЛИМЕ!» На протяжении всего представления лозунг этот будет обеспечивать единство времени и места. Пятно свежей краски вокруг последней цифры свидетельствует об изобретательности художника, сумевшего использовать оставшееся от прошлого сезона полотнище. Новое обошлось бы недешево.

На авансцене появляются Неизвестный и Не-Умеющий-Спросить. Они похожи друг на друга, как два брата, разве что Не-Умеющий-Спросить не знает покоя, а вот Неизвестный, наоборот, собою владеет совершенно. Через плечо у него планшет с блокнотом, в который по ходу действия он то и дело заглядывает.

Неизвестный

(указывает в сторону трех, застывших на помосте)

Ну, что я говорил! Как видишь,

Все к сроку собрались. Иначе Быть не могло.

Не-Умеющий-Спросить

Ты хочешь

По новой впрячь в застрявшую беседу

Обоим надоевшие резоны?

Неизвестный

Нет, что ты, что ты. Просто не пойму,

Чего ты вдруг упрямиться надумал.

В былые годы ведь вполне исправно

Функционировал…

Ты был у нас…

(справляется в блокноте)

правдоподобно мудрым.

Стараясь соответствовать дизайну,

Рисунку следовал…

Не-Умеющий-Спросить

Постой, постой! Откуда?

Откуда, собственно? Я что-то не припомню

Тебя среди за трапезой возлегших…

Неизвестный

Да, ходят разговоры. И потом,

Вот видишь, тут отмечено петитом:

«По мере сил роль мудрого исполнив,

Придать старался актуальность тексту.

Трудился отыскать в нем новый смысл. И тем

Свой долг исполнить».

Не-Умеющий-Спросить

(протестующе машет рукой)

Больше

Я в игры не играю эти.

Довольно! Даже вол, и тот

Не вечно же по кругу. Я нуждаюсь…

(в возбуждении)

Я в паузе нуждаюсь, а иначе

Не только будет недостаток вкуса,

Но и похуже что-то.

Неизвестный

Ты взволнован.

Стучит, выходит, все еще сердечко,

И до всего ему, как говорится,

Есть дело.

(Затягивает с опаской.)

«Двух тысячелетий

Жива еще высокая надежда…»

(Бросив взгляд на собеседника, осекается.)

Ну ладно, ладно. С вами, у которых

Вкус утонченный, надо остеречься.

Не разозлить. Хоть мой приятен голос,

И гимн неплох…

Все, все, молчу. О чем мы толковали?

Не-Умеющий-Спросить

Да ты твердишь с упорством об одном.

Неизвестный

Естественно, ведь время-то уходит.

(Оглядывается на зависшее на заднике солнце.)

Послушай, напрягись еще разок.