Читаем Скопус. Антология поэзии и прозы полностью

Скопус. Антология поэзии и прозы

Александр Леонидович Верник , Владимир Иосифович Глозман , Евгений Петрович Цветков , Илья Давидович Рубин , Юлия Шмуклер

Слова слипаются в колтунПеребродивших звезд:Ты умер, маленький болтун?Ты умер, бедный дрозд?Ушел, как свет сквозь решето,О рифмах лепеча.Удрал болтать свое ничтоХристу из-за плеча.Покинул горсточку пшенаИ косточки гнезда,Чтоб сквозь него светила намСубботняя звезда.Мы по дороге к небесамБолтали с ним не раз.Мы жили по одним часам.Да на кого ж ты нас?!Звезда стучится мне в висок.Укоры я пишу.И слышу тихий голосок:— Прости. Но я спешу…

28.1.73

«Представьте — меня полюбила горбунья…»

Представьте — меня полюбила горбунья.Я с нею вино запиваю стыдом.Когда на земле, у людей, полнолунье,Я с ней занимаюсь любовным трудом.Представьте — меня полюбила немая.Немая не может со мной говорить.Но жестами мне объяснила немая,Что должен полжизни я ей подарить.Куда б я ни шел и ни ехал — поверьте —Калеки плетутся за мной по пятам.И если даруют мне боги бессмертье,Я это бессмертье калекам отдам.Ведь мы о живых на поминках не плачем,Мы плачем о Том, кто погиб на кресте.Ведь я — поводырь — и не надобен зрячим!Ну, что подарю я твоей красоте?Ну, что я скажу, оскотинев от счастья,Целуя запястья и ноги твои,Ночным переулкам, растоптанным властью,Ночным площадям, где грохочут бои?О, как я унижу тебя на рассвете,Когда спозаранок, не выдержав сна,Уйду, чтоб стоять перед кем-то в ответе,Как будто и ты — не любовь, а вина!Как будто и ты не плетешься калекойПо улице длинной и мокрой, как плач,По улице нашего подлого века,Где даже и я — не Христос, а палач!

«Я умирал у Сретенских Ворот…»

Я умирал у Сретенских Ворот,Ко мне пришел Последний переулок,Как Веневитинов — кусая нежный рот,Как Мусоргский — велеречив и гулок.И слов его я не успел понять,Расшифровать последнее объятье…Привычка жить — последнее занятье,Которым боги тешили меня.

«Я научился гибельной работе…»

Я научился гибельной работе —Бежать навстречу полночи азийской.Так маршалы бросают вслед пехотеРастоптанный порядок диспозиций.Так Грибоедов уезжает, бедный,Выклянчивать кончину и куруры,Россию бросив, словно грошик медный,В подол какой-то деревенской дуры.И я уехал. Ветреная полькаЕще кружит салоны Петербурга,И чей-то плач летит из переулка…Безжалостна ко мне пустыня Ольга.Поднять бы ставни воспаленных век,Испить бы мне — сырой водицы хотца…А мне прохожие: «До ближнего колодцаТебе полжизни ехать, человек!»