«Я приняла решение умереть. Не из страсти или ради каприза, а по осознанному выбору и, как я полагаю, по необходимости. Мой разум устал от проблем, мое тело устало от жизни; лучше всего поставить точку. Мысль о смерти, означающей уничтожение, мне очень приятна. Я рада чувствовать, что своей собственной волей и действием я могу заглушить это тревожное биение моего сердца, это смятение и жар моей крови, эту мучительную боль моих нервов. Как бы я ни была молода, я не испытываю восторга сейчас, когда я существую, я не вижу ничего, кроме сияющих глаз моего любимого, его богоподобных черт, его чарующей улыбки, – все это для меня потеряно. Так недолго он был моим миром, жизнью и временем, – он ушел, – а вместе с ним и вся вселенная. Как я могла сносить медленное, жалкое течение часов, дней, недель, месяцев и лет в одиночестве? – хотя лучше быть одной, чем в скучном обществе самодовольного и заносчивого дурака, которым является мой муж. Он покинул меня навсегда, так он говорит в письме, которое горничная принесла мне час назад. Именно этого я и ждала от него, – какой мужчина его типа мог бы найти прощение за удар по его самолюбию! Если бы он изучил мою натуру, проникся моими чувствами или постарался найти наслаждение в том, чтобы направлять и поддерживать меня, – если бы он дал мне хоть какой-нибудь знак большой, настоящей любви, о которой иногда мечтаешь и которую редко находишь, – я думаю, мне было бы жаль его сейчас, – я должна даже попросить у него прощения за то, что вышла за него замуж. Но он обращался со мной именно так, как мог бы обращаться с платной любовницей, то есть кормил меня, одевал и взамен снабжал деньгами и драгоценностями за то, что сделал меня игрушкой своих страстей, – но он не проявил ко мне ни капли сочувствия, ни одного доказательства самоотречения или гуманной снисходительности.