Скорбь Сатаны

– Разбитая параличом Елена современной Трои? Да, облик ее в те мгновения был весьма отталкивающим. Красота, мешаясь с распутством, часто кончает свой путь судорогами, остекленевшим взглядом и безвольным телом, застывшим меж жизнью и смертью. Так природа мстит распутному телу – знаете ли вы, что вечность мстит порочной душе весьма схожим образом?

– Откуда вам это известно? – спросил я с невольной улыбкой, разглядывая его лицо, отражавшее безупречное здоровье и могучий интеллект. – Ваши абсурдные фантазии о душе – единственный след безрассудства, что я сумел в вас найти.

– В самом деле? Что ж, рад, что во мне есть нечто безрассудное – лишь благодаря глупости может существовать мудрость. Признаюсь, что мои воззрения касательно душ куда как причудливы.

– Я прощаю вам это, – сказал я со смехом, – да простит меня Господь за мою слепоту и самонадеянность! – Он пристально смотрел на меня. – Вообще-то я готов простить вам что угодно лишь ради вашего голоса. Я не пытаюсь польстить вам, Лучо – у вас ангельский голос.

– Нет нужды прибегать к неуместным сравнениям, – ответил он. – Доводилось ли вам слышать, как поют ангелы?

– Да, – сказал я с улыбкой, – этим вечером!

По лицу его разлилась мертвенная бледность.

– Весьма щедрый комплимент, – сказал он, усмехнувшись через силу, и торопливо опустил окно кареты, хоть ночь и была морозной. – Мне душно здесь, давайте проветрим немного. Смотрите, как сверкают звезды! Как драгоценные камни в божественной короне! Жестокий холод, подобно жестоким временам, позволяет лучше разглядеть благородные дела. Там вдалеке едва виднеется звезда: то рдеет, словно угли, то сверкает голубой молнией – я вижу ее всегда, в отличие от многих. Это Алголь, и суеверные зовут ее злой звездой. Я люблю ее в основном за то, что у нее столь дурная слава – вне всякого сомнения, ее оболгали. Может быть, там ледяная адская бездна, где рыдающие души стынут во льдах своих пролитых слез, а может, это начальная школа на пути к раю – кто знает! А там, далеко-далеко, сияет Венера – это ваша звезда, Джеффри, так как вы влюблены, друг мой! Признайтесь, разве нет?

– Я не знаю… – проговорил я. – Словом «влюблен» вряд ли можно описать мои чувства…

– Вы кое-что уронили, – вдруг сказал он, подняв с пола увядший букетик фиалок и протянув его мне. Он улыбнулся, видя, как у меня вырвался непроизвольный расстроенный возглас. То были цветы леди Сибил, которые я так неосмотрительно уронил, и я понял, что он обо всем догадался. Я молча принял букетик из его рук.

– Мой дорогой друг, вам нет нужды скрывать свои намерения от своего лучшего друга, – сказал он серьезно, но добросердечно. – Вы хотите взять в жены прекрасную дочь графа Элтона – так тому и быть. Доверьтесь мне! Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ваше желание исполнилось.

– Это правда? – воскликнул я с нескрываемой радостью, так как понимал, какова его власть над отцом Сибил.

– Правда, я обещаю вам это, – серьезно ответил он. – Уверяю вас, что всем сердцем жажду этого брака. Я сделаю для вас все возможное – в свое время я свел вместе немало влюбленных.

Сердце мое ликовало, и, расставаясь в ту ночь, я горячо жал его руку, глубоко благодаря богинь судьбы за то, что те послали мне столь доброго друга.

– Кого вы благодарите? – загадочно спросил он.

– Богинь судьбы!

– Вот как? Сестрицы эти – прескверные создания. Быть может, это они навещали вас минувшей ночью?

– Избави Бог! – воскликнул я.

– О! Бог никогда не избавляет от необходимости следования его заповедям! – ответил он. – Иначе ему бы следовало уничтожить себя самого.

– Если он вообще существует! – небрежно отмахнулся я.

– Воистину – если!

С этими словами мы расстались и удалились в свои номера в «Гранд-отеле».

XV