Скорпика

А пока Сессадон будет ждать, но ожидание не было бесплодным. Каждый день она строила свое будущее, по одной маленькой смерти за раз. Колдунья лелеяла и поддерживала паутину волшебства, которую раскинула по всему миру. Она укрепляла свою земную форму, неуклонно, как неумолимое движение. Однажды она воскреснет. И в тот день ее ничто не удержит в этой жалкой пещере.

Ничто.

13 Предательство

В деревне Адаж, Арка

Джехенит, Эминель

Пять лет и бесчисленные письма о Бездевичье не привели в Адаж ни одну целительницу. Джехенит больше не пыталась.

В первые годы изредка они писали ответ. Тогда она копила послания для писарей и платила за то, чтобы каждое из них прочитали. Когда Эминель была совсем маленькой, она получала хорошие вести, которые присылали коллеги-целители из добрых побуждений. Говорили, что есть кузина, подающая надежды, или вторая сестра, чьи дары могут перерасти в нечто достойное. Возможно, однажды одна из них пожелает, писали обнадеживающие целительницы, найти свою судьбу в деревне, подобной Адаж.

Но за пять долгих лет Бездевичья любые предложения о помощи иссякли. Иногда они писали, чтобы сообщить, что дела обстоят не так, как они ожидали; чаще вообще не отвечали. Каждая деревня, каждый матриклан держался за те ресурсы, которые у него были. Ничего больше не оставалось. Возможно, когда-нибудь снова появятся девочки, и все изменится к лучшему. Но пока ни один арканец, зная, что их жизнью управляет Богиня Хаоса, не хотел полагаться на надежду.

Джехенит знала, что единственное место, куда она отказалась писать – Дворец Рассвета, – прислало бы целительницу в мгновение ока, но ей пришлось бы отказаться от единственного, чем она дорожила: секрет Эминель. За новую, неиспытанную всемогущую девочку, одну из самых молодых, оставшихся в стране, дворец, конечно, отдал бы почти все. По щелчку пальцев королевы к ней могли бы прибыть полдюжины целительниц. Но стоило ли подвергать ребенка опасности? Нет, решила Джехенит. Ничто не стоило.

Джехенит изо всех сил старалась нести это бремя. Целительницы ее рода были сильными, выносливыми; в конце концов, они могли исцелять себя сами, и в отличие от физической силы магическая сила увеличивалась с возрастом и опытом. Когда у ее бабушки развилась болезнь дыхательных путей, как рассказывала мать, она одним махом избавилась от нее. Вместе с магом воды она вскипятила ближайшее озеро, пока каждая рыба в его водах, достигшая взрослого состояния, в тот же миг не отдала свою жизненную силу, которую целительница собрала для своих нужд. Деревня пировала, а ее бабушка прожила еще двадцать лет.

Джехенит не совершала ничего столь грандиозного, но она приводила свое тело в порядок с помощью сотни мелочей, повышая свою энергию, налаживая сон, поддерживая себя в максимально хорошем состоянии. Помимо лечения угрожающих жизни ранений в своей деревне, она постоянно оказывала услуги; ходили слухи, что она даже ездила в соседние деревни, чтобы помочь другу, и все, что она просила взамен, – это благодарность. Ее щедрость была известна, ее время ценилось.

И все это лежало на ней как камень. Дар исцеления был силен, но дар ее дочери был чем-то совершенно иным, и необходимость скрывать его сокрушала ее час за часом, день за днем.

Чаще всего через несколько минут после спуска в дом по лестнице Джехенит направлялась прямо к своей кровати, чтобы поспать. За день она могла перекинуться с дочерью десятью словами, иногда двадцатью, иногда ни одним. Порой, придя домой и обнаружив, что Эминель спит, целительница обнимала спящую дочь, не зная, кого же из них двоих она пыталась успокоить. Теперь они были только вдвоем. Дарган не пытался скрыть своего восторга, когда обнаружил, что Косло исчез; в последующие месяцы он был счастлив, что Джехенит осталась одна. Он осыпал ее вниманием, приносил ей безделушки, не спеша доставлял любимые удовольствия, становясь для нее особенно привлекательным.

Но со временем он понял, что даже когда ему больше не приходилось делить ее внимание с другим мужчиной, ей все равно нечего было ему дать. У нее не было энергии для него, ни в конце долгого дня, когда она лечила – или, что еще хуже, – когда она тратила силы, не сумев вылечить, на их соседей и детей их соседей. Через год Дарган тоже ушел.

Хвала Велье за Джорджу, которая понимала ее тяготы. Она была рядом, когда Косло ушел, успокаивала ее, подбадривала, а потом сделала то же самое, когда следом ушел Дарган. Она кормила Эминель, если Джехенит не возвращалась в обещанный час, и укладывала девочку спать вместе с ее детской куклой. Без нее Джехенит давно бы уже уехала, даже несмотря на чувство долга перед Адаж. Целительница все время работала на пределе своих возможностей, и она знала, что долго так продолжаться не может, но продолжала пытаться. Еще один день, а потом еще один. Так проходили месяцы.