Сковородка судного дня

Я не хотела. Получится, что я как те две… кокотки волшебные с человеком поступлю. Как бы Марек не хорохорился, и мне и ему ясно, что панны-феи его зачаровали и воспользовались. Так же, как сейчас собиралась, то есть, наоборот, не собиралась поступить я.

– Послушай, – сказала я отстранившись, – послушай, если после того, как ты с себя этот проклятый браслет снимешь… если… и тогда захочешь… Без любви, без обещаний, без обязательств…

Дышала я прерывисто, тяжело, пальцы дрожали на стянутом вороте сорочки.

– Клянусь, Мармадюк, если ты захочешь, Мармадель по прозвищу Моравянка станет твоей.

И все, больше ничего говорить я не могла, отвернулась, побрела к пастушьим воротам, чувствуя в затылке холодок, то ли от взгляда чародея, то ли оттого, что клятва моя была настоящей.

Марек меня не догонял, следовал шагах в десяти и ни разу не попытался разделяющее нас расстояние уменьшить. А я не оглядывалась. Ну, может, раз или два. Ровно чтобы увидеть, что плетется понуро.

Все-таки ты, Адель, дурочка. Он же захочет, непременно захочет. Какой нормальный мужик от «без любви, без обязательств» откажется? А ты останешься одна, до последнего вздоха вспоминать…

«И ладно, – подумала я, отодвигая плечом замершего на пороге пана Руфуса, – клятва есть клятва».

Смешной доманец попытался схватить меня за руку, болтал «аморе».

– Ни словечка вашего, вельможный пан, не понять, – широко улыбаясь, я показала себе через плечо. – К этому вон хлопцу с «аморами» приставайте, он оценит.

Вошла в пустой трактирный зал, взбежала по лестнице. Марек задерживался снаружи, видно, оценивал рулады гостя. И тоже ладно… У меня визит к бургомистру вечером, лучше, чем терзаться, посплю, сил наберусь.

– А вот любопытно, – пробормотала я, завалившись в постель, – отчего вы меня другим наречиям не обучили?

– Морава не велела, – ответила Гражина. – Да и необходимости особой не было: ты, Адичка, за двадцать три года ни разу за пределами Тарифа не бывала. А если фолиант какой заграничный перевести, так мы с Рузей к услугам. Амор, говоришь? Это любовь по-домански, пан Руфус воспылал. Но ты и без толмача это поняла.

Потом тетка спросила, как наша тренировка с чародеем прошла и почему Марек к нам не поднимается. Я притворилась, что задремала, потому что отвечать не хотелось, и скоро действительно погрузилась в неглубокий беспокойный сон. Сквозь него я слышала, как открылась дверь, негромкие шаги, скрип половиц, шепот Гражины:

– Прячься, Рузька.

– Опять кошмар? – Прохладная ладонь скользит по моей скуле, ключицам, страшные картины отступают, я успокаиваюсь. – Мармадель… Какое редкое имя.

Матрас прогнулся, как будто рядом со мной еще кто-то прилег, талию обхватили чужие руки.

– И снова здравствуйте, – раздалось на уровне моего живота. – Магия засыпает, просыпаются честные горожане. Ну же, прекрасная трактирщица!

Опустив взгляд, я улыбнулась рожице Болтуна:

– Рада слышать. Идите сюда, тетечки.

Родственницы вдвоем нависли над кроватью, Марек уютно посапывал на подушке, уткнувшись носом в мои волосы.

– Привидения, – обрадовался браслет, – неупокоенные призраки, опекунши, так сказать. Что ж вы, опекунши, деточку свою так скверно воспитали? Ни гордости женской, ни осторожности. Знаете, что она Мармадюку сегодня пообещала?

– Ты слышишь его, Адичка? – пробасила Гражина. – Мне только видно, как ротик нарисованный шевелится.

Рузя тоже слова артефакта не слышала. Славно как. А то я уже собиралась Марека расталкивать. Не хватало, чтобы меня его побрякушка перед родственницами позорила. Что, Болтун, съел?

С ехидной улыбочкой я проговорила:

– Высший артефакт Болтун выражает безмерное удовольствие от встречи с моими опекуншами.

– Мы тоже, – тетки синхронно присели в реверансах, Рузя прищелкнула костями, Гражина посинела, – безмерно…

– Врушка, – сказал браслет, – и дурочка. Ты понимаешь, что именно чародею пообещала? Ты ведь девица, Моравянка, поэтому будет кровь…

Я недоуменно поморщилась. К чему он вообще ведет? Какая еще кровь?

– В двадцать три года ты таких вещей не знаешь? – веселился Болтун.

– О чем он, Адичка? Почему ты побледнела?

Кое-как сформулировав вопрос, я зажмурилась от обрушившейся на меня информации. Тетки зашептали одновременно в оба уха, костяшки Рузи сомкнулись на локте, чтобы я не дергалась. Что значит у собачек с кошечками такого нет? Только у людей? То есть у девушек? Только в первый раз? А раньше почему не рассказали? К слову не пришлось? А если бы я, не дай Спящий, с тем же господином Килером…

Рузечка испуганно ахнула, ей этого и в голову не приходило. И Гражине тоже.

Высший артефакт так хохотал, что я стала опасаться, что он ненароком разбудит своего носителя.

– За сотни лет таких забавных дурочек не встречал! Вот умора! Мармадель по прозвищу Моравянка… – Болтун посерьезнел. – Совпадение? Не думаю. Во-первых, совпадений не бывает, а во-вторых… Ну-ка, спроси своих страшных родственниц…

Внимательно выслушав указания, я проговорила вслух:

– Артефакт интересуется, кто именно из волшебных панн был моей феей, дарующей имена, и не она ли в трактир сковородку с хрустальным ящиком доставила.