Сковородка судного дня

– Если не считать того, что буквально олицетворяет хаос и разрушение… – Я плюхнулась на кровать, нагнулась, чтоб поставить кувшин у ног и, сделав это, решила не разгибаться, прилегла щекой на твердую подушку. – Красавчик, эти локоны и зеленые глаза… Как быстро он растет… Знаешь, а я ведь, кажется, знаю, как будет выглядеть взрослый Олесь. Я видела…

Язык почему-то заплетался, но я во всех подробностях поведала секретарше о первой встрече с волшебным оленем, то есть голым мужчиной в плаще из оленьей шкуры, то есть не в плаще, а… Узкое личико девушки покачивалось перед моим затуманенным взором. Она кивала, но, кажется, не мне. Ливрейный лакей, вдруг оказавшийся в комнате, показал секретарше фарфоровую тарелку с пирожным, Ясна кивнула на кувшин. Чьи-то руки приподняли мои щиколотки, помогая удобнее устроиться на кровати. Вытянувшись во весь рост, я рассматривала разрисованный цветами потолок. Хозяйка этой спальни любит цветы и разбирается в травах. Куда она подмешала дурманящее зелье? Наверняка начинила им пирожное, поэтому крем показался мне неприятным. Да, в пирожном, недаром секретарша так испугалась, когда Олесь набросился на лакомства. Но неужели от крошечного кусочка меня могло так развезти? Значит, отрава была и в воде, кувшин которой я так легкомысленно выхлебала.

Девушка присела рядом со мной, тихонько зашептала на ухо:

– Не бойся, Моравянка, мы не причиним тебе зла. Помнишь, я говорила, что сегодняшний прием только для своих? Он еще более узкий, чем ты можешь себе представить. Гости-люди насладятся прекрасным ужином и музыкой, а для существ волшебных подготовлено особое развлечение. Для него нам нужна цветочная дева и влюбленный в нее маг.

Скосив глаза, я рассмотрела туманный силуэт секретарши и вполне четкую приблуду, свернувшуюся калачиком на ее голове. Злыдня пульсировала, питаясь чистейшими эманациями зависти и злобного торжества. Что за ерунда? В доме, полном чародеев? Ясна хихикнула:

– Я сказала «цветочная дева»? Нет, Моравянка, ты нам для представления не понадобишься, хватит твоего нелепого платья, чтоб другая изобразила предмет волшебной страсти Мармадюка. Хочешь возразить, что он распознает подмену по запаху? А вот и нет! Мне удалось создать духи, точь-в-точь повторяющие твой волшебный аромат…

Эти слова заставили меня дернуться, и вовсе не от мыслей о несчастном Мареке. Я вдруг вспомнила, как тетечка Рузя разбрызгивала над моей головой другие духи. Тогда я не обратила внимания, что родственница принюхивалась. Она быстро перестала, присела, чтоб поправить подол платья, но…

Мой жалобный стон был воспринят секретаршей превратно:

– Твой драгоценный чародей сегодня будет целовать другую!

Мне было ровным счетом на это наплевать. Тетка Рузя! Первый признак того, что неупокоеный дух превращается в духа злобного – то, что он начинает различать запахи. Именно на этом я подловила покойного Ласло, зловещего спутника златорогого оленя. Тетечка! Как же так?

Панна Ясна, решив, что достаточно надо мной покуражилась, поднялась с кровати и ушла. У порога злыдня, уже разросшаяся до ее размеров, выбросила к потолку щупальце маслянистого тумана. Там, где оно коснулось штукатурки, набухло пятно. Дверь закрылась, на меня сверху спланировала новая приблуда. Эта питалась страхом. Примитивный слабенький лессер, будь со мной сковородка… Меня окутал холодок подступившего страха. Я неподвижна, не могу пошевелиться, даже сковородка сейчас не поможет. Скоро весть о том, что Берегиня беспомощна, разнесется по округе, сотни злыдней набьются в эту спальню. Время шло, приблуда на моей груди раздулась как пиявка, ей было вкусно и безопасно. Вот ведь…

– Псячья дрянь! – закончил мою мысленную фразу звонкий мальчишеский голос.

Олесь быстро ко мне протопал, наклонив по-оленьи головку, боднулся, из локонов торчали вполне реальные золотые рожки. Злыдня лопнула, брызнув во все стороны маслянистыми сгустками.

Мальчик расхохотался.

– Вот ты где, деточка.

Пани Футтер появилась как раз вовремя, озорник, видимо, успевший проголодаться, с гастрономическим интересом ощупывал мою грудь.

– Фу, – сказала кормилица, хлопнув мальчишку по рукам.

Тот ее обозвал, женщина повторила шлепок уже ему по рту:

– Немедленно извинись.

К моему невероятному удивлению, Олесь послушался, сложил ладошки, поклонился.

– То-то же. – Пани Футтер накрыла меня одеялом. – И веди себя потише, иначе, ты знаешь, пан Килер отдаст тебя той фате, что гостит у нас.

Жестами мальчик показал, что ему этого совсем не хочется, показал на меня, потом на свои рожки, возбужденно залопотал. Женщина умилилась:

– Ты ж мой защитник! Конечно, я понимаю. – Она с кряхтением наклонилась. Подняла с пола кувшин, понюхала содержимое. – Дурман, нашу Моравянку хозяйка опоила. Не наше дело, да…

Кормилица поставила кувшин на столик: