Сковородка судного дня

– Будь моя воля, – секретарша посторонилась, и двое слуг внесли в комнату огромную медную ванну, – ты бы до конца этого мира здесь осталась. Но господин желает с тобой, пейзанкой грязной, момент своего триумфа разделить. Ты сейчас, Адель, абсолютно покорно позволишь себя в приличный вид привести и пойдешь к нему.

– К кому, к виду или к триумфу? – в голос расхохоталась я. – Что-то крысам тарифское наречие трудно дается. Никак не разберу…

Секретарша взвизгнула, попыталась заехать мне в живот кулаком, я без труда увернулась, поставила подножку, дернула мерзавку за волосы, наподдала носком башмака по костлявому заду:

– Тварь, подлая предательница. Думаешь, твои вышние защитники тебя от меня уберегут?

Пришлось отвлечься на стражников, крепкие какие мужики. И латы такие… звонкие… Упс!

Горничные с визгом жались к стенам, пан с башней на голове юркнул под кровать и теперь барахтался под ее обломками, прическа, оказавшаяся вообще париком, весело перекатывалась под ногами дерущихся, как мяч в спортивной игре.

Бум! Бамц! Шмяк!

– Прощенья просим! Кузнец поможет, расклепает обратно… Ага… И здесь… Ребра быстро зарастают. Нос? Так пан и да этого не особым красавцем был… Извините…

Чем скасгардийский бой хорош – он и для ограниченных помещений прекрасно приспособлен. Куча-мала, там удар, тут щипок, а клинком замахнуться места нет.

– Да, вельможный, бросайте, вам причиндалы этой рукой держать надо. То-то же! А прикройся сразу, не валялся бы сейчас с визгами на полу!

Придерживая на груди ошметки сорочки, я вывалилась в коридор, дверь закрывать не стала, времени не было. Так, направо. Флакончик секретарши в драке не разбился, или она мне наврала. Не важно… Домой. Там родные стены защитят. Кормилица? Потом. Мне нужна сковородка. Марек? Ну и чем я ему помогу беззащитная?

На бегу неплохо думалось, быстро так, ясно. Предположим, если бы не Рузечка, вздумавшая именно в этот момент превращаться в злобного духа, я бы осталась. Но тетка…

Налетев на какую-то преграду, я упала и кубарем скатилась по лестнице на первый этаж к мужским, обутым в кожаные туфли с пряжками, ногам.

– Что произошло? – пан Килер поднял меня с пола. – Адель, как вы неловки.

Нижняя сорочка осталась где-то на ступеньках, поэтому перед Карлом я стояла по пояс голой: башмаки, чулки, кружевные панталончики, все что выше – а-ля натюрель, если говорить по-ардерски.

Обрадоваться успехам в изучении языков не получалось, но и стыда не было. Караколь – фахан пожилой, голых женщин за столетия навидался, может, вообще без кожи лицезрел. Медоточивые камни и такие картинки мне показывали, про фаханов и снятия кож. Ладонями я энергично поворошила волосы, чтоб вытряхнуть последние шпильки и, расправив плечи, уставилась в серые с алыми искорками глаза:

– Объяснитесь, вельможный пан, по какому праву…

– Милорд, – завопила со второго этажа секретарша. Обернувшись на звук, я с удовлетворением отметила, что мерзавка выглядит изрядно потрепанной. – Мой лорд, признаюсь в непростительном обмане: вместо того чтоб уговорить Моравянку одолжить ее платье, я опоила Адель и бесчувственную раздела!

Бургомистр сокрушенно покачал головой и протянул мне свой кафтан, оставшись в черном, расшитом серебром камзоле, красиво контрастирующим с белоснежными рукавами сорочки.

– Ты будешь наказана, Ясна!

– Приму даже смерть!

Приобняв мои плечи поверх кафтана, фахан забормотал:

– Простите, Адель, эта глупышка заверила меня, что вы согласились принять участие в розыгрыше, я даже вообразить не мог, что против вас применяется насилие. Идемте, дорогая, вам нужно одеться.

Из объятий я вырвалась:

– Никаких розыгрышей, Карл, я их не одобряю, сколько бы неприятностей в прошлом не причинил вам Мармадюк, глумиться над потерявшим память чародеем низко. Впрочем, вряд ли моя скромная особа может помешать вашему наслаждению местью. Но и свидетелем ее я быть не собираюсь, мне нужно немедленно возвращаться в трактир.

Фахан хищно оскалился:

– В драгоценный трактир к драгоценным гостям? Или Адельку больше волнует спокойствие парочки неупокоеных призраков, с которыми она делит кров? Ах, моя дорогая, неужели вы не понимаете, каким грехом это является? Берегиня славного Лимбурга якшается с призраками!

Моя попытка оправдаться звучала жалко:

– Они не виноваты, мы с матушкой хотели им помочь в чертоги Спящего уйти, но не смогли убрать причину, которая теток, то есть… призраков в этом мире держит.

– В таком случае вы должны, нет, обязаны были развеять потусторонние сущности.

Должны. А то, что после развеивания души не получали возможности снова переродиться, дело десятое. То есть формально Карл сейчас был абсолютно прав. Таков закон. Только кому нужны законы, если они несправедливые. Два несчастных создания не нашли покоя в смерти по какой-то причине. Неужели им нельзя дать шанс ее найти? Тетки всегда со мной, и при первых признаках… Псячья дрянь! Признак-то я сегодня и прохлопала!