Скриба

Тереза удивилась, что Лотарий больше нападает на Алкуина, чем на Коля, но, по крайней мере, наконец-то нашли виновного.

– Итак, досточтимые братья, – продолжил епископ, – как видите, Коль – убийца, Алкуин – его защитник. И если верно то, что торговля зерном дала Колю возможность не только разбогатеть, но и распространить заразу, не менее верно и то, что Алкуин, зная истинную причину всех смертей, утаил ее, а теперь, отчаянно пытаясь скрыть свое участие в этом деле, изо всех сил выгораживает признавшегося в содеянном преступника.

Алкуин кипел от возмущения.

– Ну что ж, если вы кончили нести ерунду…

– Ерунду, говорите? Несколько членов общины слышали, как задержанный признал свою вину.

Два священнослужителя утвердительно кивнули.

– По-вашему, они тоже лгут?

– Насколько я знаю, признание было вырвано под пыткой.

– А вы что предлагаете? Кормить его пирожками?

Алкуин скривился.

– Уже не первый раз невинный признается в совершении преступления, трепеща перед инструментами палача, – бросил он.

– Вы думаете, здесь произошло именно это? – задумчиво произнес Лотарий. – Ну что ж, предположим, кого-то обвинят в совершении самых жутких преступлений, о которых даже говорить страшно, например в адюльтере или убийстве. Предположим далее, он их не совершал, но, чтобы избежать пыток, признал свою вину, то есть оговорил себя. Пусть при этом он не произнес клятвы, все равно он совершил ужасный грех, даже худший, чем если бы оговорил ближнего. А разве из этого не вытекает, что тот, кто раз солгал, променяв добродетель на грех, навсегда погрязнет во лжи?

Алкуин отрицательно покачал головой. Вдруг Карл Великий поднялся, сразу превратив двух спорщиков в коротышек.

– Досточтимый Лотарий, я не сомневаюсь в виновности мельника, равно как и в том, что его арест положит конец жуткой череде смертей. Но не забывайте, с кем вы разговариваете, – обвинения, выдвинутые вами против Алкуина, столь серьезны, что нужно или их доказать, или извиниться перед ним так, как того требуют его должность и положение.

– Наш обожаемый монарх, – тут Лотарий подчеркнуто низко поклонился, – всем известно ваше расположение к этому британцу, которому вы доверили воспитание ваших детей. Именно поэтому я призываю вас обратить особое внимание на мои доказательства, которые, надеюсь, заставят вас прозреть.

Карл Великий сел и предложил Лотарию продолжать.

– Алкуин Йоркский… До недавнего времени я сам почтительно склонялся перед этим именем, символизировавшим мудрость и порядочность. Однако за серьезным, бесстрастным, непроницаемым лицом скрывается душа эгоиста, одержимого завистью и тщеславием. Я спрашиваю себя, скольких еще он обманет и сколько еще преступлений совершит.

Карл Великий нетерпеливо кашлянул, и Лотарий перешел к делу.

– Вам нужны доказательства? Я предоставлю их столько, что вы будете недоумевать, как могли доверять этому орудию дьявола. Но прежде позвольте моим людям увести отсюда Коля.

Лотарий хлопнул в ладоши, и трое слуг тут же вывели Коля из собора, однако вскоре вернулись с одетой в траур женщиной, которая оказалась женой мельника. Она выглядела встревоженной, но Лотарий попытался успокоить ее:

– Если вы нам поможете, ничего плохого не произойдет. А теперь поклянитесь на Библии.

Женщина принесла клятву, поклонилась монарху и села на предложенный Лотарием табурет. Из своего убежища Тереза видела, что она растерянна и даже слегка дрожит. Девушка вспомнила, что видела ее на мельнице, когда ходила туда с Алкуином.

– Не забывайте, вы поклялись на Библии. А теперь напрягите вашу память и скажите, узнаете вы этого человека? – Лотарий указал на Алкуина.

Женщина нерешительно подняла голову и кивнула.

– Был ли он неделю назад на мельнице?

– Да, ваше преосвященство, был… – И женщина безутешно расплакалась.

– Знаете ли вы, зачем он приходил?

Женщина вытерла слезы:

– Вряд ли. Муж попросил приготовить что-нибудь поесть, пока они будут говорить о делах.

– О каких делах?

– Точно не помню. Думаю, о покупке зерна. Умоляю вас, ваше преосвященство, мой муж добрый человек, всегда хорошо со мной обращался, никогда не бил, это любой вам скажет. Смерть дочери – и так достаточное для нас наказание, позвольте нам уйти.

– Сначала потрудитесь ответить, и, если скажете правду, возможно, Господь и смилостивится над вами.

Женщина кивнула, судорожно сглотнула и продолжила.

– Монах попросил мужа продать ему пшеницу, но муж сказал, что торгует только рожью. Я это услышала, так как они заговорили о деньгах, и я заинтересовалась.

– Выходит, Алкуин предлагал вашему мужу сделку.

– Да, ваше преосвященство. Он сказал, что в аббатстве ему поручили купить много пшеницы. Но я вас уверяю, мой муж никогда не делал ничего плохого.

– Хорошо, можете идти.

Женщина поцеловала кольцо епископа, поклонилась Карлу Великому, искоса взглянула на Алкуина и пошла за теми же слугами, которые привели ее сюда. Когда женщина покинула собор, Лотарий повернулся к Карлу Великому:

– Итак, ваш монах занимается покупкой пшеницы. Вы знали об этом?

Король сурово посмотрел на Алкуина.