Скриба

– Неужели ты надеялась найти свою подругу на хорах?

Тереза покраснела.

– Это помощница Алкуина, мой господин, – по обыкновению вмешался Лотарий. – Не желаете ли ее допросить?

– Сейчас нет. Хотелось бы ненадолго прерваться. Возможно, с помощью молитвы удастся найти какое-то решение.

– Но, ваше величество, как же так… Этот человек заслуживает немедленного наказания, – не сдавался епископ.

– После молитвы, – отрезал монарх. – А пока пусть находится под стражей в своей келье. – Он махнул рукой, чтобы Алкуина увели, и сам вышел через боковую дверь, оставив Лотария с раскрытым ртом.

Придя в себя, епископ подошел к караульному, который должен был сопровождать Алкуина, и велел убедиться, что тот не сможет покинуть келью. О Терезе он на время забыл.

– Если захотите выйти, пожалуйста, через окно, – съязвил Лотарий.

В сопровождении двух караульных Алкуин направился в свое жилище. Тереза пошла за ним, то и дело бормоча извинения, однако в ответ монах лишь ускорил шаг.

– Я не хотела, чтобы вас обвинили, – в очередной раз произнесла девушка.

– Однако, если верить Лотарию, получается именно так, – ответил Алкуин, не поворачивая головы.

Они уже почти дошли до кельи, а Тереза все продолжала извиняться, сама не понимая почему – ведь, в конце концов, он использовал ее в своих целях, зачем-то запер в ризнице, и вообще, если бы он один занимался этим делом, то до сих пор не установил бы, что причина всех смертей кроется в пшенице. Да еще этот пергамент, где его рукой написано, будто Коль виновен, хотя ей он никогда ничего подобного не говорил. Пока она размышляла, Алкуин вошел в келью, но успел сказать по-гречески:

– Возвращайся в скрипторий и еще раз просмотри полиптихи.

Потом он протянул ей руки, и Тереза молча сжала их. Когда Алкуин скрылся внутри и стражник запер дверь, девушка побежала на кухню, прижимая к груди незаметно врученный ей ключ.

18

Когда Тереза пришла, Фавила сражалась с курицей, и девушка поняла, что, поскольку казнь опять отложили, ей приходится торопиться с едой.

– Ты уже знаешь? Не понимаю, чего они никак не казнят этого убийцу, – вместо приветствия сказала кухарка, с остервенением ощипывая перья.

Тереза кивнула. Как ни печально это сознавать, но Фавила нисколько не сомневалась, что именно Боров убил дочь мельника.

– Ты не видела Хельгу? – на всякий случай спросила девушка.

Фавила, разрубая курицу на куски, покачала головой.

– Я так и думала, – сказала Тереза, взяла кусок черствого хлеба, попрощалась с кухаркой и ушла.

Нужно было подождать, пока все соберутся в трапезной, и тогда тайком проникнуть в скрипторий. Наконец момент настал, и хотя девушка бывала там много раз, от страха теснило в груди и сжимало горло. Она вставила ключ в замочную скважину, повернула, быстро вошла и заперла за собой дверь. Камин еще горел, и приятное тепло охватило ее, заставив порадоваться, что епископу пришло в голову соорудить его в этом холодном помещении.

На столе лежали раскрытые документы, над которыми, видимо, недавно работали. Тереза приложила палец и почувствовала, что чернила еще не до конца высохли. Значит, минут десять назад, прикинула она. Ничего интересного она не обнаружила, лишь несколько эпистол за подписью Лотария, в которых он призывал других епископов строго следовать установлениям святого Бенедикта.

Девушка быстро нашла уже знакомый полиптих, но он оказался прикован к полке, поэтому она вытащила его, насколько смогла, и начала листать. Очень мешали соседние тома, однако она все-таки нашла лист, откуда соскребли запись двухлетней давности о торговле зерном с соседним Магдебургом, которую она с помощью золы в свое время все-таки прочитала.

Сколько она ни смотрела на текст, ничего нового не находила – знакомые буквы, знакомые фразы… Что она тут делает, зачем опять помогает Алкуину? Ведь она даже не знает, виновен монах или нет. Если ее тут застанут, решат, что они в сговоре, что она – сообщница убийцы, и жизнь ее, вполне вероятно, закончится на костре. Нет, нужно уходить и как можно быстрее забыть об этом деле.

Тереза уже собиралась закрыть книгу, и вдруг в голове словно что-то вспыхнуло, и она увидела «In nomine Pater»51. Девушка внимательно рассмотрела буквы, несколько раз медленно прочитала три коротких слова.

«In nomine Pater». Почему они привлекли ее внимание? Ведь это обычная формула, с которой принято начинать письма.

И тут ее осенило. Пресвятой Боже, вот оно! Предвкушая долгожданную находку, Тереза подбежала к разложенным на столе документам, быстро отыскала подписанные Лотарием эпистолы, дрожащими руками разгладила их и сравнила почерк.

«In nomine Pater».

Тот же наклон… те же линии… те же буквы!

Записи о продаже зерна были сделаны рукой Лотария. Она перекрестилась и вдруг, пронзенная страшной догадкой, отступила.

Но если Лотарий – автор сделанных в полиптихе исправлений… возможно, он и убийца.

Нужно показать королю найденные в скриптории доказательства.

Тереза постаралась разложить документы, как раньше, но вот полиптих, несмотря на все усилия, снять с полки не удавалось.