Скриба

Монах раздвинул ветки изгороди, увидел согнувшегося пополам, чуть не падающего с пня Хооса и тут же велел двум послушникам перенести его внутрь. Тереза молча шла за ними через какие-то дворы, пока они не остановились у приземистого здания с запертой на грубый висячий замок дверью. Монах достал из рукава ключ, и после двух попыток дверь со скрипом отворилась. Послушники положили Хооса на стол, предварительно убрав с него какие-то глиняные миски, и по указанию монаха вернулись в огород заниматься прополкой и чинить изгородь. Тереза осталась у порога.

– Не стой там, – сказал монах, собирая пузырьки, банки и колбы, в беспорядке громоздившиеся по обе стороны стола. – Значит, вас прислал Маурер, цирюльник? И попросил помочь вам?

Тереза решила, что поняла, в чем дело.

– Я принесла вам вот это, – и протянула приготовленный Хельгой Чернушкой пирог с мясом.

Монах глянул на него, но, не особенно заинтересовавшись, отложил в сторону, после чего опять повернулся к столу. Приводя в порядок склянки, он спросил Терезу, отчего лихорадка, а когда услышал про рану в легком, недовольно поджал губы.

После этого он отодвинул что-то похожее на сушилку и деревянный пресс, взял весы и флакон, в который налил определенное количество воды из находящегося в помещении колодца. Затем направился к огромной полке, где стояли десятки глиняных сосудов, и принялся что-то там искать. По тому, как он щурил глаза, Тереза поняла, что ему трудно разобрать написанные названия.

– Ну-ка, посмотрим… Salix Alba… Salix Alba27… – приговаривал он, чуть не тыкаясь носом в посудины. – Знаешь, здоровье – это целостность тела, природное равновесие, основанное на горячем и жидком, то есть на крови. Потому и говорят sanitas28, то есть sanguinis status29. – Он взял какой-то сосуд, осмотрел его и поставил на место. – Причины всех болезней следует искать в четырех составляющих человеческого организма: в крови, желчи, слизи и меланхолии. Когда их естественное состояние нарушается, развивается болезнь. Кровь и желчь порождают острые заболевания, слизь и меланхолия – хронические. И куда они задевали кору белой ивы?

– Salix Alba. Вот она, – сказала Тереза.

Монах с удивлением взглянул на нее, затем направился к указанной банке и убедился, что это именно то, что он искал.

– Ты умеешь читать? – недоверчиво спросил он.

– И писать тоже, – гордо ответила девушка. Монах приподнял брови, но промолчал.

– У него мокрота в легких, – пояснил он, – и лечить это можно разными способами. Существует столько микстур, настоек и отваров, что на выбор самого подходящего средства уйдет немало времени. Взгляни вот на это. – Аптекарь вынул из банки кусочек коры. – Ивовая кора, настоянная на молоке, снимает жар, но таким же свойством обладает ячменная мука, разведенная в теплой воде, или шафран с медом. Каждое средство действует по-разному, в зависимости от того, в каких пропорциях смешаны его составные части, и каждый больной реагирует тоже по-разному, в зависимости от природы его внутренних органов. Бывает, люди со слабыми или ранеными легкими выздоравливают словно по волшебству, а у якобы здоровых они каждую весну воспаляются. Вот так… Чем занимается этот юноша?

– У него земли в Аквисгрануме, – сказала Тереза и добавила, что остановилась у Хельги Чернушки, пока не найдет какую-нибудь работу.

– Интересно, – только и произнес монах. Оставив на полке банку с ивовой корой, он подошел к печи и разжег огонь с помощью светильника. – Господь насылает на нас болезни, но Он же дает нам лекарства для исцеления. И если для того, чтобы попасть в рай, мы изучаем Его откровения, то для того, чтобы излечить болезнь – квасцами или жидкостью из желез крайней плоти бобра, – нужно изучать Эмпедокла, Галена, Гиппократа и даже Плиния. Подержи-ка эту настойку, – велел он Терезе.

Девушка взяла сосуд, куда монах налил какую-то темную жидкость. Ее беспокоило, что он так много рассуждает, поскольку в любую минуту мог появиться королевский посланник, о котором говорил Маурер, и выгнать их из монастыря прежде чем начнется лечение.

– А если есть разные средства, почему бы не использовать их все? – спросила она.

– Alibi tu medicamentum obligas30. Дай-ка мне это. –

Монах добавил какой-то светлый порошок и взболтал раствор, который стал мутно-белым. – Медицина предполагает умеренность во всем, от начала до конца. У истоков этого искусства стоял Аполлон, а продолжил дело отца Эскулап. Позже мудрый и осторожный Гиппократ поднял медицину на небывалую высоту. До сих пор мы основываемся на его методах лечения: размышление, наблюдение и практика.

Тереза начала терять терпение.

– И как вы собираетесь его лечить?

– Правильнее спросить не «как», а «когда». Ответ же зависит не от меня, а от него. Он должен оставаться здесь, пока это не произойдет… если вообще произойдет.