Скриба

– Кстати… – добавил Алкуин, – тебе не кажется, что кодекс нужно убрать на полку?

– О, конечно, конечно! – воскликнул послушник, который почти бежал за ним. – Спокойной ночи, отец. Я сейчас же уберу.

Монах направился в отведенные ему при соборе комнаты. Он был чрезвычайно раздосадован. Этот парень возится с кодексом уже несколько дней, а переписал всего четыре страницы. С такой скоростью он не сделает копию вовремя. Алкуин решил при ближайшей же встрече сообщить епископу, что собирается взять на работу Терезу, так как выделенный ему послушник никуда не годится.

Пересекая перистиль, он остановился и огляделся вокруг.

По-видимому, епископство Фульды подверглось последним реформам Карла Великого, который в своем Institutio Canonicorum33 повелел объединить все церковные строения вокруг собора и дворца епископа, чтобы члены капитулов вели общую жизнь.

Скопище построек разного стиля и назначения вокруг небольшого собора показалось ему странным, но еще больше удивило то, что епископ Фульды избрал в качестве своей резиденции старинное римское двухэтажное каменное здание. Наверху размещались одиннадцать маленьких отапливаемых комнат, выходивших в общую галерею с видом на внутренний двор. Внизу находились винный погреб, еще две небольшие галереи, несколько комнат с теплым деревянным полом, хлев, кухни, пекарня, кладовая, амбар для зерна и больничка. Возможно, не ему судить, но это здание ничуть не походило на скромное жилище главы церковной общины. Правда, нехорошо критиковать того, кто оказал ему такой теплый прием. Епископу Фульды явно льстило его присутствие, а тем более – интерес, проявленный им к сокровищам монастырской библиотеки.

Был уже поздний вечер, когда он пришел в предоставленную ему келью. Он мог бы переночевать и в здании для знатных гостей, но ему больше нравилась тесная келья, где он был в одиночестве, чем просторное помещение, которое он вынужден был делить с другими. Он помолился, разулся и решил воспользоваться этими минутами покоя, чтобы поразмышлять о событиях минувшего дня.

День выдался трудный, но не такой, какие обычно случались в его далекой Нортумбрии. Ни в Фульде, ни в Аквисгрануме ему не нужно было вставать к заутрене, а после ранней мессы его ждал вкусный завтрак, состоявший из лепешек с медом, копченого сыра и яблочного сидра. Однако его здешние обязанности ничуть не походили на те, которые он так истово исполнял в соборной школе Йорка. Там он вел уроки риторики и грамматики, управлял библиотекой и скрипторием, собирал кодексы, делал переводы, организовывал доставку книг из далеких монастырей Ивернии34, принимал новых послушников, устраивал дебаты и оценивал успехи учеников.

Как это было давно!

И вдруг откуда-то явились воспоминания о детстве в Британии, такие яркие, словно он снова был ребенком.

Он родился в христианской семье, в Нортумбрии, в прибрежном поселке Уитби, чьи немногочисленные обитатели жили за счет даров моря и маленьких огородов, разбросанных у стен старинной крепости.

Он вспомнил эти дождливые, сырые, холодные места, где пахнет влагой и солью, где он каждое утро просыпался от неумолчного шума волн.

Родители считали его пугливым и робким, так как он предпочитал рассматривать семена и раковины, чем бросаться камнями с другими мальчишками. А когда он стал предсказывать, сколько рыбы наловит та или иная лодка и чей дом будет разрушен очередной бурей, они вообще сочли его странным.

Бессмысленно было объяснять, что он просто смотрит, какие у кого сети и в чьем доме столбы и балки сгнили сильнее. По мнению всех жителей, этот долговязый паренек был отмечен дьяволом, а потому родители решили отправить его в соборную школу Йорка, чтобы там его душу излечили и наставили на путь истинный.

Учителем к нему приставили Альберта Йоркского – кривоногого монаха, который был нынешним директором школы и учеником предыдущего, графа Эгберта Йоркского, и к тому же родственником семьи Алкуина. Возможно, поэтому он принял юношу как сына и приложил все силы, чтобы направить в нужное русло его необычный талант. От него Алкуин узнал, что Англия – это гептархия, состоящая из четырех саксонских королевств – Кента, Уэссекса, Эссекса и Сассекса на юге острова, и трех английских – Мерсии, Восточной Англии и Нортумбрии, где они жили, – на севере.

Он с удовольствием изучал грамматику, риторику и диалектику – так называемый trivium35; арифметику, геометрию, астрономию и музыку – quadrivium36, и еще, согласно англосаксонской традиции, – астрологию, механику и медицину.

«Saeculares et forasticae philosophorum disciplinae»37, – не один раз повторял Альберт, стараясь убедить его, что светские науки – не более чем измышления дьявола, которыми он смущает христиан, чтобы те забыли Слово Господне.

– Но сам Григорий Великий38 в своем «Толковании Песни песней» разрешает заниматься этими науками, – возражал ему шестнадцатилетний Алкуин.