Скриба

– Однако это не дает тебе права весь день читать такую лживую книгу, как «Historiae Naturalis»39.

– Неужели вы бы меньше сердились, если бы я читал «Etymologiae», или «Originum sive etymologiarum libri viginti»?40 Ведь если сравнить два эти труда, можно заметить, что святой испанец основывался на энциклопедии Плиния в том, что касается структуры некоторых его книг. И не только Плиния, но также на сочинениях Кассиодора и Боэция, Целия Аурелиана об Асклепиаде из Вифинии и Соране Эфесском, на трудах Лактанция и Солина и даже «Prata» Светония.

– Да, но он рассматривал их с христианской, а не с языческой точки зрения.

– Язычники – тоже дети Божьи.

– Но служат-то они дьяволу! И не противоречь мне, иначе я выкину за окно все тридцать семь томов, один за другим!

На самом деле Альберту было не так уж важно, чем именно зачитывается Алкуин, потому что юноша был честным христианином. Кроме того, он был способным и прилежным учеником и в теологических спорах побеждал самых знающих монахов, доказывая тем самым, что его увлечение языческими текстами, несомненно предосудительное, не является препятствием в постижении божественной мудрости.

Со временем Алкуин проявил себя знатоком письменного слова. Он изучал разнообразные тексты и кодексы и мастерски извлекал из них отдельные фрагменты, создавая причудливые мозаики, исполненные глубоких знаний и ярких оборотов речи. Он даже сам занялся поэзией, и в тысяче шестистах пятидесяти семи стихах «De sanctus Euboriensis ecclesiae»41 не только изложил всю историю Йорка, его епископов и королей Нортумбрии, но и кратко пересказал таких авторов, как Амброзий, Атанасий, Августин, Кассиодор, Иоанн Златоуст, Киприан, Григорий Великий, Иероним, Исидор, Лактанций, Седулий, Аратор, Ювенций, Венанций, Пруденций и Вергилий, чьи произведения хранились в библиотеке под присмотром брата Эанвальда.

Он писал не переставая.

Позже его школьные работы, благодаря ясному выразительному слогу, стали использовать для обучения других. Он рискнул применить «Категории» Аристотеля к «Десяти категориям» святого Августина, а каноническое произведение «Disputatio de vera philosophia»42 стало настольной книгой Карла Великого. И это не считая литургических текстов, теологических трудов, толкований Священного писания, поэтических и агиографических произведений.

Сочиняя, он наслаждался.

Когда Альберт, сменив Эгберта, стал архиепископом Йоркским, освободилось место директора соборной школы. На эту должность претендовали несколько кандидатов, но Алкуин считался бесспорным фаворитом. Ему исполнилось тридцать пять, и он недавно был рукоположен в дьяконы.

Затем сам король саксов Эвальд послал его в Рим получить мантию для нового архиепископа и добиться для Йорка статуса столицы. По пути назад, в Парме, он познакомился с Карлом Великим, и соборная школа была навсегда забыта.

Однако ему по-прежнему нравилось предугадывать события, пользуясь своей редкой наблюдательностью.

Воспоминания о прошлом сменились мыслями о Борове. Сейчас пятница, а казнь назначена на вечер понедельника.

В капитуле ему сообщили, что обычно публичные казни происходят на главной площади по вечерам, когда они могут собрать наибольшее количество народа. Вероятно, осужденный совершил нечто ужасное вроде ограбления в доме какого-нибудь знатного горожанина или поджога чужого имущества. Согласно законам, только эти два вида преступлений карались смертной казнью, хотя, конечно, бывали и исключения, в зависимости от социального положения преступника, а иногда и жертвы.

Он понимал, что подобные деяния должны сурово наказываться, но не разделял пристрастия некоторых судей к публичным казням. В бытность свою директором Йоркской школы он участвовал во многих судебных заседаниях, которые иногда, к сожалению, заканчивались смертным приговором, но на казни никогда не присутствовал. Теперь же он пообещал епископу сопровождать его, поэтому пока лучше выкинуть это из головы и почитать Вергилия.

Субботнее утро было очень холодным. После примы Алкуин встретился с епископом в маленькой трапезной, устроенной рядом с кельями для гостей. Здесь было тепло и пахло свежеиспеченным хлебом.

– Да ниспошлет вам Господь хороший день, – приветствовал его Лотарий. – Пожалуйста, садитесь рядом со мной. Сегодня у нас чудесный пирог с тыквой.

– Добрый день, ваше преосвященство. – Он поблагодарил за угощение и взял маленький кусочек. – Я хотел бы поговорить о юноше, которого вы мне предоставили для копирования и записей, племяннике библиотекаря.

– Да, а что случилось? Он вас не слушается?

– Нет, что вы. Он трудолюбивый, аккуратный, возможно, немного рассеянный, но, несомненно, старательный.

– Так в чем же дело?

– Просто он для такой работы не годится, и не потому, что молод. Когда ваше преосвященство порекомендовали его в качестве помощника, я согласился, но теперь понимаю, что не стоило этого делать.