Скриба

– То есть виноват Коль?

– Не знаю. Алкуин подозревает троих – аббата Беоция, приора Людовика и Коля.

– О небо! Почему же он не пришел ко мне?

– Я пыталась уговорить его, но, возможно, он вам не доверяет. Он одержим идеей схватить виновного, но пока он выжидает, люди гибнут! – И Тереза заплакала. – Моя подруга Хельга Чернушка тоже заболела.

– Я немедленно поговорю с ним, – заявил епископ, обуваясь.

– Пожалуйста, не надо. Если он узнает, что я вам все рассказала, не представляю, что он со мной сделает.

– Но надо же что-то предпринять. Ты говоришь, Беоций, Коль и Людовик? Но почему именно эти трое?

Тереза изложила все, что ей было известно. Отвечая на вопросы Лотария, она почувствовала облегчение, поскольку епископ, судя по всему, был готов вмешаться и предотвратить распространение болезни.

– Я прикажу задержать подозреваемых. Что касается твоей подруги… Как, ты говоришь, ее зовут?

– Хельга Чернушка.

– Значит, Хельга. Я велю перевезти ее в больницу епископата, там ей помогут, чем смогут.

Они договорились, что Тереза вернется в скрипторий, но по первому зову Лотария явится во дворец. Когда она вышла из епископских покоев, секретарь, казалось, готов был ее выпороть.

Прежде чем идти в скрипторий, Тереза решила проведать Чернушку. Девушка не знала, найдут ли какое-нибудь средство от этой болезни, но обещание епископа хоть немного ее утешит. Однако ни в кухне, ни в соседнем помещении Хельги не оказалось, и сколько она ни спрашивала, никто ничего не смог ей сказать.

*****

Весь день Тереза ничего не слышала ни о Лотарии, ни об Алкуине, с которым ей и не хотелось встречаться, а вот исчезновение подруги сильно ее беспокоило. Вечером она решила немного пройтись. Девушка не обедала и понимала, что вряд ли будет ужинать, но из-за переживаний аппетит все равно пропал. Она не была уверена, правильно ли поступила, однако надеялась, что Лотарий закроет мельницы и зараза исчезнет навсегда.

По дороге Тереза все время думала о Хельге. Она искала ее на кухнях, в амбаре, в больнице, побывала возле таверны и дома соседки, которая приютила Чернушку в тот страшный день, когда Видукинд разрезал ей щеку, расспрашивала проституток на улицах, но женщина бесследно исчезла, будто сквозь землю провалилась.

Вдруг она подумала об Алкуине, и внутри все сжалось. Непонятно, как она могла, будучи в здравом уме, так долго подчиняться ему, и почему теперь его образ вселял в нее такую тревогу.

Тут же на ум пришел Хоос Ларссон – его улыбка, небесно-голубые глаза, шуточки по поводу ее бедер и занимательные рассказы об Аквисгрануме. Он был единственным, с кем ей было хорошо и кому она доверяла. Желание было настолько сильным, что она все бы отдала ради нескольких минут, проведенных в его объятиях.

Ее прогулка закончилась у главных городских ворот, представлявших собой деревянную решетку с железными шипами, поперечными железными балками и острыми кольями наверху. Однако в красноватом свете факелов Тереза заметила подпорки, выдававшие ненадежность сооружения.

В городе были и другие ворота, еще менее прочные. От этих же в обе стороны шла каменная стена, некогда защищавшая старый город. С внутренней стороны к ней лепилось множество лачуг, чьи жители таким образом экономили на возведении у себя четвертой стены, но мешали проходу караульных. Прежнее оборонительное ограждение охватывало лишь часть города, поскольку было возведено при строительстве аббатства, в которое входил только монастырь с его садами и огородами. Затем город стал расти, поля отступали под натиском жилищ и других сооружений, и новая ограда призвана была защитить обширные предместья от вторжений саксов, имевших обыкновение налетать словно осиный рой.

Каждый вечер все ворота, кроме главных, запирались, но сегодня и главные оказались закрыты, и город превратился в неприступную крепость. Возможно, это сделано по приказу епископа, чтобы преступник не убежал, подумала Тереза, однако стражник сообщил, что недавно крестьяне заметили поблизости нескольких саксов, и даже если это были охотники, предосторожность никогда не помешает.

Тем временем снаружи собралась целая толпа, и самые нетерпеливые начали барабанить в ворота, требуя впустить их в город. Поговорив с командиром гарнизона, один из караульных спустился со сторожевой башни и пошел открывать. Другой обливал водой из ведер тех, кто пытался пролезть раньше времени, а еще двое стояли наготове с ореховыми прутами. Только когда стражник пригрозил, что вообще никого не впустит, люди немного приутихли, но стоило ему отодвинуть засовы, как толпа бросилась вперед, заставив караульных отступить.

Тереза благоразумно отошла, чтобы ее не снесло человеческим потоком, который прокладывал себе путь среди стражников, неспособных его сдержать. Мужчины, женщины, дети, нагруженные разными пожитками, тянущие за собой скот, вламывались в город, словно за ними гнался дьявол. Пропустив последнего, караульные опять заперли ворота и поднялись на башни. Какой-то местный житель подошел к Терезе поговорить.