Скромница для злодея

Ее шок был осязаем, и Дьяволу вдруг пришло в голову, что есть вещи, которых он никогда не сможет ей рассказать; он убережет ее от знания, что такое вообще существует в мире.

Он сунул руку в карман брюк и вытащил клочок ткани. Потрепанный и ветхий. Фелисити взглянула на него, когда Дьявол большим пальцем провел по вышивке, к которой была приколота медная булавка. Он знал, что ей хочется взять ткань, рассмотреть, но она сдержалась. А его разрывало между желанием отдать ей доказательство того, что он никогда не станет равным ей, и снова его спрятать; он хотел поделиться, но одновременно страшно этого боялся. В конце концов Дьявол остановился на третьем варианте – просто положил ткань на ладонь так, чтобы стало видно красивую, когда-то красную букву М, теперь вылинявшую и ставшую коричневой и почти распавшуюся на части. Его талисман.

Его прошлое.

Он хотел, чтобы она поняла.

– Мне было десять, когда он пришел… по иронии судьбы, ночью. Они забрали меня из спальни мальчиков, и я до сих пор вижу свет от свечи настоятеля. – Он сжал кулак, не заметив этого. – Я думал, что спасен. Отец привез меня в деревню, в поместье такое шикарное, о каком я и мечтать не мог. И представил меня братьям. – Дьявол помолчал, затем повторил: – Я думал, что спасен.

Фелисити крепче сжала его ладонь, переплела свои пальцы с его, словно уже видела его прошлое.

– Но нет, – сказал он. – Я всего лишь сменил одну тьму на другую.

Дьявол ощущал проницательную сосредоточенность Фелисити, острую как бритва, не отпускавшую его ни на секунду. Он не смотрел на нее. Просто не мог. Он продолжал говорить, обращаясь к ее руке, поворачивая ее то так то эдак, поглаживая большим пальцем костяшки, наслаждаясь ощущением холмов и впадин на ней.

– Мы родились в один день, и у нашего отца был богатый выбор. Четверо детей. Три мальчика и девочка. – Он покачал головой. – Не следовало бы мне ликовать, зная, чем закончилась эта история, но я могу с гордостью сказать, что мой отец не получил того единственного, чего хотел в тот день – наследника. Единственный ребенок, которого он мог бы выдать за наследника, родился девочкой. А остальные… – Он посмотрел в звездное небо. – Мы все были незаконнорожденными. Бастардами.

Он попытался отпустить ее руку, но Фелисити ему не позволила. Она еще крепче стиснула его ладонь, когда он продолжил:

– Но мой отец был в высшей степени изворотлив и расчетлив. Для него имя значило куда больше, чем состояние. Или будущее. Или правда. И он объявил, что у него родился наследник. Сын.

Глаза Фелисити широко распахнулись.

– Но это незаконно!

«Не просто незаконно. Это карается смертью, если наследник получает герцогство».

– И никто ничего не узнал? Никто ничего не сказал?

Дьявол понимал, поверить в это невозможно. Поздними ночами он часто мучился над этим воспоминанием, уверенный, что запомнил все неправильно. Дом был полон слуг. Многие должны были заметить и сказать об этом вслух.

Но он и сам был там. И воспоминания не лгут.

Он покачал головой.

– Никому и в голову не приходило проверить. Грейс оставили в деревне и никогда не привозили в город – ее мать только радовалась этому, ведь Грейс тоже родилась незаконной. С ними позволили остаться лишь нескольким старым, верным слугам. А мой отец придумал план. В конце концов, у него было трое сыновей. Разумеется, приблудных, но все равно сыновей. Когда нам исполнилось десять, он собрал нас всех. Привез в свой загородный дом и изложил свой план. Понимаешь, один из нас должен был стать наследником. Богатым сверх всякой меры. Получить образование в лучших школах. Он бы никогда ни в чем не стал нуждаться. Еда, напитки, власть, женщины – все, что пожелает.

Фелисити так стиснула его ладонь, что едва не прекратилась циркуляция крови в пальцах.

– Дьявол, – прошептала она.

Тут он на нее посмотрел.

– Девон.

Было очень важно, чтобы она помнила это сейчас – имя, полученное не в семье, а ниоткуда. Важно и то, чтобы он тоже помнил это здесь, рядом с ней – с чистым искушением, вызывающим одно желание – взять ее и сделать своей. Он не выиграл состязание. Не стал герцогом. Он по-прежнему ничто.

Закружились воспоминания. Уит, тощий и маленький, слишком много зубов для его мелкого лица, зато лукавая улыбка, широкая и радостная. Грейс, высокая и крепкая, с запавшими печальными глазами. И Эван, сплошь длинные ноги и острые кости, как у жеребенка. И чудовищная целеустремленность.

– Один из нас должен был унаследовать все. А остальных ожидала другая судьба. Незначительная.

– Как? – прошептала она. – Как он выбрал?

Дьявол покачал головой.

– Он бы сказал, что не собирался выбирать. Он бы сказал, что выбирали мы.

– Как?

– Мы дрались.

Она отчаянно, резко выдохнула.

– Дрались как?

Вот теперь Дьявол посмотрел на нее, наконец у него появились силы встретить ее взгляд. Он надеялся, что увидит в нем ужас. Он был готов убедиться в том, что она понимает, откуда он тут появился. И как. Он был готов убедиться в том, что она понимает то, что он знал с самого начала: он настолько ниже ее, что с таким же успехом мог находиться прямо в аду.