Скрытая цивилизация. О сексе, культуре, чувствах и зависимостях животных в дикой природе

Я снова возвращаюсь в Шотландию к дельфинам. В их социальном обществе нужно, чтобы ни у одного животного не было чрезмерного преимущества, если оно не делится информацией, но, с другой стороны, участвует во взаимодействии. После многолетних дискуссий среди поведенческих биологов принято считать, что в качестве основного механизма выступает справедливость, которую также называют инверсией неравенства. Если дельфин не делится информацией, то он поступает несправедливо по отношению к другим членам своего социального сообщества. Если один верующий отнимает жизнь или территорию у другого верующего — это несправедливость.

К сожалению, очень сложно наблюдать за справедливым поведением в дикой природе. Но существуют эксперименты, с помощью которых можно проверить справедливость. Нам просто нужно отнестись несправедливо к двум животным.

Франс де Вааль был первым исследователем, кто отважился на такой эксперимент. Студенты кормили двух обезьян-капуцинов. Они получали еду, только если что-то делали. В этом случае они должны были отдавать маленький камешек из клетки. За каждый камешек давали кусочек огурца. Но спустя какое-то время одна из обезьян была вознаграждена виноградинкой. У обезьян совершенно разное отношение к огурцам и винограду, поэтому обезьяна с огурцом тут же почувствовала, что с ней несправедливо обращаются.

Поэтому следующий кусок огурца она негодующе швырнула в студента. Когда смотришь видео[223], кажется, что малыш в ярости и тянется к горлу экспериментатора. Именно так Франс де Вааль смог доказать, что капуцины могут чувствовать несправедливость.[224]

При воспитании детей справедливость играет большую роль.

После успешного эксперимента над капуцинами отлично прошли тестирование и шимпанзе.[225] Исследования застопорились, когда орангутаны тест не прошли.[226] Как вы знаете, орангутаны — один из четырех видов человекообразных обезьян (люди, шимпанзе, гориллы и орангутаны), и им можно доверять. Исследователи также не нашли отклик у обезьян саймири.[227] Это особенно удивительно, потому что саймири относятся к родственникам капуцинов, а с капуцинами у Франса де Вааля все сложилось отлично. Все вы знаете обезьянку Пеппи-Длинный-Чулок, она, как и орангутаны, не очень общительная и живет в основном одна или в паре мать-ребенок. В стремлении к одиночеству никто не переплюнет самца орангутана — он вечером кидает клич в ту сторону, куда направится утром, и все остальные самцы исчезают с его пути.[228] Кстати, свои пышные щеки он использует в качестве рупора.

Чтобы у вас не сложилось превратного мнения, скажу, что у орангутанов есть примеры культуры[229] и орудия труда. Кроме того, клич накануне — явный признак планирования своих действий.

Так что орангутаны не паршивые овцы в группе человекообразных, просто они не общительны, и у них нет необходимости в механизмах честного общения.

Иной, социальной жизнью живут макаки — и что удивительно — они прекрасно прошли тест на инверсию неравенства.[230] Это укрепило подозрения, что не уровень развития, а скорее образ жизни, социальный или не социальный, приводит к инверсии неравенства. Примечательно, что подобные когнитивные достижения предполагают и различные духовные достижения. Например, я должен понимать, что кроме меня существуют другие. Об этом мы поговорим в главе «Кто я, а кто, собственно, ты?», но для большинства животных остальные животные не больше чем звено взаимодействия с окружающей средой. У вас не получится поставить себя на их место и представить, что эти животные — независимые личности. Кроме того, чтобы выявить несправедливость, необходимо иметь предствление о количестве или теории множеств. Также нужно помнить, что вы только что с кем-то сотрудничали и что он теперь претендует на справедливую долю. Список, конечно, можно было бы и увеличить.

Несмотря на высокие когнитивные требования, многие исследователи решили протестировать и других млекопитающих и птиц, например, собак[231] или ворон и воронов[232]. Все эксперименты прошли успешно. Даже крыс тестировали.[233] Поэтому я убежден, что краеугольный камень морали мы обнаружим и во многих других видах животных. Но только при условии, что они ведут социальную жизнь, в которой полагаются на сотрудничество и справедливость.

Конечно, справедливость не тождественна морали. Но это — первый шаг к ней. Если я могу делать сравнения в своем социальном сообществе, то я могу судить что справедливо, а что нет. Бонобо, например, громко протестуют, когда к ним относятся не соответствующе общепринятым социальным правилам.[234]

Разве наша мораль не зиждется на этом? Тем не менее животное не мыслит в моральных категориях, оно думает в первую очередь о себе.