Скрытая цивилизация. О сексе, культуре, чувствах и зависимостях животных в дикой природе

Они предлагают провести испытания на животных, чтобы лучше изучить феномен самоубийства. Здесь не ставится вопрос, могут ли животные убивать себя — речь идет о понимании человеческих самоубийств, которые, между прочим, занимают 15-е место среди всех причин смерти. Особенно этому подвержены люди, которые сочетают в себе ценные когнитивные навыки. У самоубийц высокие способности к самоанализу, а их эмоции абстракты и сложны. За эти способности отвечают разные структуры в мозге (такие как вентролатеральная префронтальная кора, дорсомедиальная префронтальная кора, прегенуальная передняя поясная кора, субгенуальная передняя поясная кора, амигдала и островковая доля головного мозга), поэтому хочется более подробно изучить взаимодействие этих областей мозга, используя животных в качестве моделей.[462]

Самоубийство — это поведение, при котором высокое когнитивное развитие позволяет полностью подавить другие внутренние механизмы управления.

Но у людей есть еще одна удивительная странность. Ни одно другое животное не подвержено так влиянию толпы. Иначе говоря, только мы, люди, игнорируем собственные потребности, чтобы продолжать играть вместе. Это поведение начинается с детского сада и заканчивается в высших дипломатических кругах, когда, например, наш канцлер встречается с господином Путиным, хотя она от этого никакого удовольствия не испытывает.[463] Наука в таком случае говорит о нормативном конформизме. Под этим подразумевается подчинение и отказ от своих потребностей в пользу принадлежности к группе с ее правилами. Как бы это ни было интересно, ни Ангела Меркель, ни Владимир Путин, увы, не доступны для поведенческих экспериментов, поэтому ученые довольствуются другими подопытными: шимпанзе, орангутанами и детьми в детских садах.

Вот в чем вопрос: будет ли орангутан общаться с господином Путиным, если это будет необходимо в рамках общей социальной конвенции? Ответ — нет. В отличие от детей в садах, которые пренебрегают своими собственными интересами, орангутаны и шимпанзе не будут общаться с кем-то, кто им не нравится. Давайте разберем этот эксперимент подробнее.

Представьте, что перед вами три коробки с отверстиями. После нескольких попыток вы выяснили, что, если бросить в отверстие мяч, из одной коробки выскакивает небольшая награда. Вы единственный ребенок из группы детей, кто додумался до этого. Теперь к вам присоединяются трое ваших друзей, которые тоже могут попытать счастья в этой забаве. Конечно, только вы знаете, в чем смысл, и хотите им помочь, но вместо этого вам нужно отойти и подождать своей очереди. Как бы вы поступили, если бы каждый из ваших друзей бросил мяч не в то отверстие?

Шимпанзе и орангутаны выберут правильное отверстие в ожидании награды. С другой стороны, человеческие дети поступят так, только если чувствуют, что друзья за ними не наблюдают. Если вы считаете себя частью группы, то вы намеренно сделаете неправильный выбор и не получите награду.[464] Преимущество такого поведения в том, что вы не одиноки и остаетесь в группе. Ваше поведение не станет причиной зависти или жадности, а вы остаетесь частью социума и при этом сохраняете награду.

Госпожа Меркель во время беседы с господином Путиным ведет себя похожим образом. И хотя оказание дипломатической поддержки с помощью визитов противоречит немецким и европейским интересам, такое дипломатическое поведение обеспечивает сохранение связи и создает у сторон ощущение, что они принадлежат одной общей сети.

Ерунда какая, думаете вы. Конформизм и приспособляемость — спасители человечества. Разве не наоборот? Разве успеха добиваются не те, кто много рискует и выделяется чем-то особенным? Это замечание вполне логично, потому что, как мы узнали из главы «Личность», всегда есть люди, которые открывают новые горизонты и получают преимущество. В конечном итоге такое поведение приносит пользу всему обществу. Неважно, сколько индивидов зашли в тупик, важно, чтобы хоть один преуспел, а все остальные могли следовать за ним.

Получается, эксперимент по человеческому конформизму не опровергает ценность индивидуальности. Но, если бы наше общество состояло только из своенравных индивидуалистов, оно бы быстро распалось, потому что все бы стали двигаться в разном направлении.

В реальности все наоборот, и большинство людей подчиняются стадному чувству: и футбольные болельщики, и коллеги по работе, и даже члены «Талибана» (запрещенной в России террористической организации). Мы сильны как сообщество и ради этого готовы отказаться от своих маленьких эгоистичных потребностей.