Скучная, скучная сказка

Змеиная голова все ближе и ближе к лицу Огюстена, ее раздвоенный язык почти касается его губ. Старый солдат хочет отшатнуться, но не может этого сделать. Хочет выругаться, но не в силах вдохнуть воздуха. Хочет достать пистолет и выстрелить, но не может его найти. И вот змея раскрывает пасть ещё шире. Так широко, что голова ветерана полностью пропадает в смрадной змеиной пасти и глаза Огюстена больше не видят света.”

Глава XI

Артем, как он и хотел, проспал всю ночь. Из-за катавасии на Октябрьской железной дороге, из-за суеты в световом зале вокзала его ни разу не потревожила ни охрана, ни полиция и проснулся он аж в шестом часу утра. Вернее, он может и просыпался ночью, может даже вставал, но совершенно ничего этого не помнил. Мария тоже берегла его сон и не разу не заговорила с ним. Уже утром, разыскивая, где бы ему умыться, Артем видел, что её фигура мелькала то у книжного магазина, то у аптеки. А один раз она даже помахала ему рукой показывая в нужном направлении, когда он совсем заплутал на вокзале.

Умываясь, он вдруг увидел свое лицо: серое как питерское небо, с красными глазами и опухшее, оно пугало.

“Что со мной?” – подумал Артём, проводя ладонями по щекам и под глазами.

– Ты просто не выспался. – Мария тут же выросла у него из-за спины и пригладила волосы на затылке. – После ночи на вокзале любой будет выглядеть паршиво, а ты вполне себе ничего.

Артем втирал лицо бумажным носовым платком и продолжал разглядывать свое лицо. Он вдруг понял, что давно не видел своего отражения. Иногда оно мелькало в витрине, в зеркале в ванной, в окне, но всегда мельком, как будто они были в ссоре и боялись встретиться глазами.

“Как же я плохо выгляжу!” – ужаснулся он

– Ты не девочка, чтобы тебе нравилось твое отражение. – не отставала Мария. – Фу-фу-фу! Прекрати себя разглядывать!

Артем резко набросил рюкзак на плечо и вышел из туалета. Хромая и приволакивая ногу, он покидал Московский вокзал. Уходил от своего отражения, от нагретого за ночь кресла, от внимательных взглядов охранников. Уходил стремительно, широко ставя ноги и сильно отмахивая при ходьбе рукой. Куда он шел? Он этого не знал. Не знал по той простой причине, что идти ему было, в сущности, некуда. Очень давно он не имел цели, очень давно не имел конечной точки путешествия, очень давно он шел не куда-то, а откуда. И походка его, нервная и размашистая, напоминала бегство.

– Пойдем отсюда скорее. – торопила его Мария.

Она гнала его прочь от Площади восстания, не давала остановиться на Невском, меняла направление, как если бы за ними гнались.

“Мне осталось еще два дня.” – подумал Артем: “Я не продержусь столько в таком ритме. Она меня загонит, как скаковую лошадь”

– Сейчас, сейчас! Нам просто нужно найти магазин, купить воды, купить поесть, найти тихую скамейку, чтобы не проходной двор, что бы никто не мешал…

С булкой в одной руке и пакетом молоком в другой он очутился у Исаакиевского собора, но не смог там оставаться, так давила на него громада храма и так раздражали его толпы туристов. И опять Мария звала его за собой, торопя покинуть Исаакиевский сквер, ради Александровского сада, Медного всадника ради Дворцовой площади. И не все скамейки были заняты в садике Зимнего дворца и солнце как будто именно для Артема выглянуло, чтобы его согреть. Но Мария гонит его дальше на набережную.

– Ты голоден. Ты ведь можешь поесть прямо тут?

Да, он это может. Артем ставит на парапет молоко, сжимает замерзшей рукой холодную булку и смотрит на Троицкий мост. Там на мосту стоит одинокая фигура. Десятки и сотни прохожих, не видя, но чувствуя эту фигуру избегают ступать на мост. А девушка взбирается на ограждение, останавливается и что-то говорит Артему, уверенная, что он непременно должен её услышать. Губы её шевелятся так отчетливо, что вот-вот Артем разберет слова, но фигура на мосту взмахивает руками и падает в Неву.

– Кто она? Мария, скажи мне, кто эта девушка и чего она хочет?

Артем опустил руку в карман. Там лежит мятый комок бумаги, который дал ему добрый дед. Там должен быть валидол.

“– Держи её при себе! – хохотала ведьма Фури, а змея обвилась вокруг Огюстена и положила голову ему на грудь. – Не забывай её кормить. Пока она рядом с тобой и сыта, ты сможешь ходить!

Лица спутников старого солдата были полны ужаса и отвращения. И папаша Кошен и кривая Кларис, боялись приблизиться к Огюстену, так боялись они большой змеи, которую Берта дала Огюстену.

– Что это вас так скривило? – злобно оскалилась Берта. – Не нравится? Вы считаете, что она не слишком-то хороша? Не больно-то она красива, не так ли? Сами-то вы на редкость как очаровательны: одноглазая служанка и толстый кабатчик! – ведьма раскрыла рот и зашипела не хуже змеи. – Она станет пить твою кровь и наполнит твое сердце ядом, но ты терпи, Огюстен. Только так ты сможешь отправиться на поиски малышки Мари. – и старуха расхохоталась жутким смехом. – Говорят змеиный яд полезен для суставов. Пользуйся, старая развалина. Вспоминай берту Фури.

И в тот же миг старуха рухнула, как подкошенная и померла в тот же миг. “