Скука прекрасной Бурруджун

— И нечего вам тут было делать, — хмуро сказал мужской голос из-за стены. — Господин, как женщины?

Дар-Рокко не решался подходить ближе — смятые и поломанные загородки никак не укрывали дам, и военачальник не хотел ставить их в неловкое положение.

— Почему так долго? — строго спросила Бурруджун у юной дамы.

Та вспыхнула и, выпустив руку госпожи, опустилась лбом на пол в глубоком покаянном поклоне:

— Простите! Простите меня! — смятенно воскликнула она. — Я никак не могла его найти, а потом оказалось, что господин Дар-Рокко у правителя Шашатаны, и меня не хотели к ним пускать…

— Вот оно что, — сказала прекрасная госпожа. — Тебе не в чем винить себя. Ты сделала все, как нужно. Главное, что успела.

— Дерзкая юная особа, — заметил правитель Шашатана, но благодушно усмехнулся, заметив страх Ане. — Мало кто из моих людей решился бы прерывать государственное совещание, чтобы передать некую записку…

— У нее было распоряжение, и она его выполнила, — произнесла прекрасная госпожа. -

Мои люди всегда так делают.

Она твердо посмотрела в глаза супругу, и тот хотел было ответить, но чьи-то торопливые шаги прозвучали снаружи, и Дар-Рокко изумленно ахнул.

— А, ты уже здесь? — раздался новый мужской голос, и дамы встрепенулись. — Что, все ли в порядке? Вы успели?

— Это ты, Аину? — спросил Шашатана, выпрямляясь.

— А кого вы ждали, мой уважаемый брат? — довольно дерзко отозвался тот, хотя в его голосе явственно слышалась усталость. — К вашему сожалению, это я. И меня даже не убили.

Судя по звукам, он тяжело опустился на галерею, где до него сидел Мин-Раге, и со звоном положил рядом с собой мечи.

— Я рад это слышать, — наконец сказал Шашатана.

Принц на миг замер, а потом с деланной беспечностью отозвался:

— А уж я-то как рад… и сам не ожидал, что буду настолько беспокоиться за свою никчемную жизнь… Стоит ли мне расценивать ваши слова, мой уважаемый брат, как прощение?

На этот раз Шашатана молчал дольше, пока Бурруджун тихо не сказала:

— А Мин-Раге был уверен, что принц Аину, простите мои слова, слабак и едва ли меч в руках умеет держать…

Принц, услышав это, только фыркнул.

— Право, я был удивлен, когда несколько стражников пришли меня выпускать на свободу, а сами потихоньку попытались зарезать… Уважаемый господин Мин-Раге, который тут так неприлично лежит, надо полагать, и есть таинственный зачинщик?

Голос принца становился все тише, пока, наконец, он сам неожиданно тяжело опустился на пол галереи, будто бы желая прилечь, и пробормотал что-то вроде "Какой позор…"

— Потерял сознание, — коротко отчитался Дар-Рокко, осмотрев его. — Ранен.

— Вызови прислугу, пусть отнесут в его покои, и лекарей срочно, — распорядился Шашатана.

Едва шум стих, а дамы, придя в себя, вызвали прислужниц, чтобы заменить загородки и ширмы, Шашатана сказал супруге:

— Значит, ты все же разгадала эту загадку?

— Да, — ответила она. — Жаль только, что не получилось сделать это раньше, до того, как Мин-Раге решился на подобные действия…

— Что ж, — задумчиво сказал правитель Шашатана. — Я бы не отказался послушать как-нибудь вечером о ходе твоих мыслей.

— С удовольствием поделюсь, — улыбнулась прекрасная госпожа и вздрогнула, вспомнив: — Ах, да! Наан-Караму!..

— Тс-с, — и правитель Шашатана прижал к ее губам палец. — С ним уже разбираются. Он как раз находился у меня вместе с Дар-Рокко, когда девушка принесла твою записку.

Пятый вечер игры в "цепь небылиц".

Из-за того, что Серебряный дворец был осквернен убийством, из храма Падающих теней были вызваны монахи для чтения очищающих молитв, а двор прекрасной госпожи временно переместился в Павильон нежного умиления, что стоял на берегу реки, сразу за Павильоном белых бабочек. И еще несколько дней после этих событий прислужницы сновали по Серебряному дворцу, прибираясь и расставляя новую утварь взамен поломанной и испорченной.

Помимо того прекрасная госпожа разослала письма, вызывая своих дам обратно на службу, и с утра следующего дня все пространство перед Срединным домом было наполнено возками, паланкинами, бранящимися дамами и служанками.

Их едва-едва удалось разместить в павильоне, который по размерам значительно уступал Серебряному дворцу.

Дамы непрестанно жаловались на холод и сырость, но привычный шум голосов только успокаивал прекрасную госпожу, и даже Мона-дар-Ушшада почти не отчитывала их за пустословие.

Из сокровищницы по приказанию Шашатаны принесли для обустройства временного жилища немало красивой старинной утвари, и дамы, отвлекшись от жалоб и стенаний, восхищенно разглядывали ларцы, ширмы и инкрустированные столики с письменными приборами.