Скульптор и скульптуры

Но, за два дня без телевизора народ удовлетворил все свои инстинкты и заскучал. На третий день без света и телевизоров, народ начал собираться в кучки, группы и даже толпы. К Надеждину повалили гости. При свечах на кухне они вели «кухонные разговоры» о том, что эта сволочь, не только развалила страну, распродала все энергоресурсы страны, но украла и электроны бегущие по проводам. Надеждин, вдруг, отчётливо понял, что с электронами местная власть явно переборщила, а местные энергетики явно проявили неразумную инициативу, в надежде получит очередные ордена и бонусы за борьбу с народом. Телевещание надо было оставить. Тут власть недоглядела. Видимо, думал Надеждин, она в то время, когда отключали свет, смотрела фильм о нашем славном корабле «Варяг» и сверяла его сюжет с очередным аналитическим докладом ребят из Лэнгли, ожидая и надеясь, что и российский народ, встав в полный рост у погасших экранов телевизоров, с громкой песней об американском кризисе, тихо потонет под рукоплескания иностранных держав. А эти державы, в свою очередь, компенсируют активным членам местной власти, участвующим в «утоплении», потери за утраченных ими подданных, щедро наделив их кошарами, где-нибудь в австралийской глубинке, рядом с живучими аборигенами или в Африке, ближе к бедуинам, ибо и те тоже достали «приличных» людей. Но что-то пошло не так, погас свет, магия кончилась, Варяг оставался на плаву. Народ, это вроде бы покорное «быдло», как утверждал тот, кто разваливал энергетику страны, вдруг прозрел. Без телевизора и искусственного света, он глубоко задумался о том, что Америка с её кризисом чёрт знает где, а света нет в их городке, а до белых ночей ещё далеко. И в этой кромешной темноте не понять, толи мосты развели, толи опять свели.

Кухонные разговоры грозили перейти в открытое восстание. Народ начал вспоминать Спартака, Пугачёва, Разина, Ленина, Сталина, Че Гевара, Фиделя, Батьку Махно, Буша младшего и ещё одного диковатого грузина. Народ стал всё чаще повторять слова «мосты», «телефон», «телеграф», «Зимний дворец» и ещё «Смольный».

Покой Надеждина был разрушен до основания. Надеждин был доверенным лицом президента в этом городке. Настолько доверенным, что ему не платили даже заработную плату. Знал президент, что он в доску свой и никуда не убежит, ибо Россию любит. Президент же платил только тем, кому не доверял. Плотил много и регулярно. Это было в основном его окружение. Но, дорогой читатель, смею заверить, что не только в России такой порядок оплаты труда, но и везде. Например, учителя получают мало везде, ибо им доверяют больше всего, им доверяют даже будущее, сопливых детишек. А они стараются воспитать их так, чтобы и потомкам скучно не было. Так и живём, как они «доверенные» учат: «от» и «до»…

Надеждин телеграфировал друзьям о том, чтобы в его город срочно прислали дизель-генератор и большой экран телевизора для установки его на центральной площади, а также фильм «Титаник» и пару грудастых баб-ведущих, чтобы успокоить народ. Он так и писал в телеграмме: «Чтобы из искры вновь не разгорелось пламя, требуются зрелища. SOS. SOS. SOS. SOS. SOS….».

Друзья любили Надеждина. Они прислали ему всё, что он хотел для своих горожан. Надеждин был рад. Его оставили в покое. Он, вновь сидел возле свечки с пером в руке и делал выводы. – Надо действовать, – писал он, и приписывал. Действие, – вот основа нашей жизни, вот её причина. А, уж, из действия рождаются следствия. Надеждин только не знал, что значит действовать. Как действовать. Он был математик и литератор. Все его действия сводились к тому, что иногда он брал ручку и писал, иногда ложку и ел, иногда рюмку и пил. Последнее действие он особенно любил. Но, то ли это действие он не знал. Тем не менее, жажда деятельности стала прорастать в него и захватывать всю его душу. Он искал пример для подражания. Действия правительства размножавшего людские беды и несчастья ему не нравились. Интерес к действию в затворничестве он утратил. Надеждина, как и его далёкого предка Гамлета, шибанул всё тот же вечный вопрос: «Быть или не быть». Действовать или не действовать.

Глава 20

Самодержавный
Русский гнёт
Сжимал всё лучшее за горло,
Его мы кончили –
И вот
Свобода крылья распростёрла

И каждый в племени своём,

Своим мотивом и изреченьем,
Мы всяк
По-своему поём,
Поддавшим чувствам
Человечьим…

Свершился дивный

Рок судьбы:
Уже мы больше
Не рабы.

Слух о том, что на Дворцовой площади будут показывать кино, в кромешной городской тьме, распространился быстро, ибо давно замечено, что темнота является лучшим проводником слухов. Горожане, как мотыльки на свет повалили на площадь. Они ещё могли продержаться некоторое время без тепла и воды, хотя ребятишки стали покашливать и подозрительно чесаться, но жить без телеэкрана люди больше не могли.