Сквозь кровь и пламя

Внезапно он понял, что руки не горят. Кожа не отслаивается от тела, не трескается и не обугливается. И ожидаемой боли тоже нет. На смену наполнившему его тело холоду пришло ощущение тепла. Кейлена как молнией ударило: он почувствовал себя сильным, полным энергии, словно всю жизнь спал, а теперь наконец проснулся. Еще в нем появилось… что-то, чего раньше не было. Это «что-то» свербело где-то в глубине сознания.

Пламя исчезло столь же внезапно, как и появилось. Не удержав равновесия, Кейлен упал на бок, и мир вдруг снова стал прежним. Яйцо лежало всё там же, только теперь под ним была чернеющая ямка. Земля, ветки и листья сгорели дотла, а в воздухе витал запах сажи. «Что тут случилось?»

В уши ударили сразу несколько голосов. Первым он расслышал Данна:

– Кейлен, ты жив? Боги, что это было? – Данн опустился на колени рядом с другом и принялся рассматривать его руки. Не увидев ни единой отметины, он озадаченно раскрыл рот. – Во имя Отца, как?..

– Свершилось, – объявил Эйсон.

– Первый вольный дралейд за четыреста лет, – с теплотой произнес Тэрин.

Кейлен не знал, что говорить. Голову мутило, перед глазами плыло, будто он перепил медовухи в «Золоченом драконе».

Свербящее где-то в глубине ощущение вдруг вырвалось на первый план. Оно напоминало второй внутренний голос… хотя нет, не голос. Скорее эмоцию. Кейлен всецело ее ощущал, но осознавал, что она ему не принадлежит. Это было желание вырваться на свободу – не паническое и не яростное, однако решительное.

Данн с Эриком наперебой о чем-то его спрашивали. Он слышал вопросы, но не мог разобрать слов. Юноша полностью сосредоточился на непонятном чувстве.

А потом послышался хруст, за ним еще один.

Кейлен посмотрел на яйцо, и перед глазами всё вновь стало четко. Перламутровая чешуя покрылась множеством глубоких трещин. Она раскалывалась.

Сердце Кейлена на мгновение замерло.

Данн вскочил.

– Оттуда сейчас что-то вылупится или это только мне кажется?!

Если кто-то и ответил, Кейлен не слушал. Всё его внимание было приковано к яйцу и засевшему глубоко внутри чувству – желанию во что бы то ни стало вырваться на свободу.

Трещины в бронированной поверхности яйца удлинялись и становились похожи на корневище. Наконец чешуйчатый покров разломился, его маленький кусочек звякнул о ближайший камень.

За последние несколько дней Кейлен пережил многое. Он испытал эмоции, о существовании которых даже не подозревал. Совершил поступки, которые, как он опасался, однажды поглотят его целиком, за которые хочешь не хочешь, а придется держать ответ… Только это… это было другое.

В горле пересохло, дышалось с трудом. В животе словно порхали маленькие бабочки. Кейлен был очень взволнован и очень напуган, но не смог бы ни описать этих чувств, ни ответить, какое из них сильнее.

Он наклонился вперед и вытянул шею, чтобы получше рассмотреть отверстие в скорлупе. Под ней находилась тонкая полупрозрачная оболочка. Даже в неверном свете костра юноша сумел разглядеть, как внутри что-то шевелится.

Оболочка начала вырываться за пределы скорлупы; то, что было внутри, активно ее растягивало. Трещины становились всё крупнее, всё больше кусков отламывалось. Броня давала волю заключенной в ней жизни.

Кейлен ахнул от удивления, когда защитная оболочка лопнула. Оттуда показался нос с двумя тонкими прорезями. Кожа вокруг была покрыта крошечными, размером с ноготь большого пальца, искристо-белыми чешуйками, которые к основанию становились темнее – так же, как и на скорлупе.

Когда мордочка показалась целиком, Кейлен увидел завораживающие бледно-лавандовые глаза с вертикальными, будто у кошки, зрачками. Они посверкивали в тусклом свете костра и внимательно изучали юношу. В них проглядывался ум. Ощущение в глубине сознания снова зашевелилось, но теперь оно сменилось чем-то другим. Узнаванием.

Следом сквозь оболочку пробилась маленькая голова и шея. Больше всего существо походило на ящерицу. Угловатую морду обрамляли крохотные рожки, которые шли вдоль челюсти и спускались вниз по тонкой шее.

Раздвигая надломанную скорлупу, показались две передние конечности. Когда дракончик выполз по пояс, Кейлен увидел, что они соединены с туловищем тонкими, но прочными складками кожи, которые расправлялись, если дракончик вытягивал лапы. Эти складки были белыми с черными прожилками. Кейлен вспомнил, что видел нечто подобное у летучих мышей, обитавших в пещерах неподалеку от Мельногорска: крылья.

Прошло несколько мгновений, и дракончик целиком освободился от скорлупы. Задние лапы выглядели сильными и странно мускулистыми по сравнению с длинными и тонкими передними. Взад-вперед раскачивался сужающийся хвост с шипом, похожим на наконечник копья. От затылка до крупа вдоль всего позвоночника тянулся парный гребень.

Дракон склонил голову набок, не сводя бледно-лавандовых глаз с Кейлена. Для существа из легенд, которого боялись и перед которым преклонялись, он казался на удивление… уязвимым.

– Какая красота… – произнес Тэрин.

Голос его звучал глухо, будто под водой.